Не про каждый памятник культуры и даже наследие целого региона можно однозначно сказать , какому народу он «принадлежит».

Вот , например, Трансильвания — румынский регион, который бóльшую часть своей истории входил в состав венгерского государства. При этом начиная со Средневековья в Трансильвании жило много саксов, то есть поселенцев, приехавших из различных немецких княжеств. На рубеже 1980-90-х годов подавляющее большинство их потомков выехало в Германию, а в регионе осталось множество связанных с ними памятников культуры — в том числе целые городские ансамбли и особо ценные средневековые укрепленные храмы, внесенные в Список всемирного наследия ЮНЕСКО. Германия считает эти объекты частью своего наследия, что не означает, что Румыния (а также Венгрия) не воспринимает их как часть собственного культурного достояния.

Фрагмент фрески в Доминиканском монастыре в Каменце-Подольском , Украина. Фото: Войцех Кононьчук

Или более близкий нам пример: Силезия. В Средневековье она входила в состав Польши , а затем — в состав Чешского королевства, Габсбургской монархии, Королевства Пруссия и, наконец, с 1945 года — Польши. К чьему наследию отнести созданные в давние века силезские памятники? К немецкому и чешскому? Определенно. К польскому? Без сомнения. Итак , три народа могут вписать памятники Вроцлава или Ополя в учебники национальной истории.

В Европе много таких примеров культурного достояния (зданий , произведений искусства, архивов и т.п.), которое считают своим наследием два и более народа. Пожалуй, не будет преувеличением сказать, что Центральная и Восточная Европа с этой точки зрения — место исключительное, на что повлияла ее сложная история, частое изменение границ и связанные с ним переселения огромных групп населения.

«Совместное наследие» — обширное понятие , хорошо определяющее феномен культурного достояния, принадлежащего более чем одному народу. Причем — подчеркнем, потому что это часто становится причиной споров и недоразумений, — этот термин не касается вопроса собственности, который четко определяется всеми признанными границами, международными законами и соглашениями, а следовательно не подлежит сомнению. Говоря о совместном наследии, мы подчеркиваем значимость этих объектов для истории , культуры и духовного развития того или иного народа. 

Польское , украинское и белорусское наследие

На протяжении столетий белорусские и часть украинских земель входили в состав Речи Посполитой. В этот период проживавшие там поколениями представители польского народа создали множество объектов культуры , которые как современная Польша, так и одно или оба других государства считают частью своего национального наследия. Это — памятники архитектуры и искусства, архивные материалы, библиотеки, а также кладбища. До сих пор точно не известно, каков объем наследия, которое после изменения границ в 1945 году осталось в Беларуси и Украине и которое поляки считают своим. Однако оно чрезвычайно важно, без него история польской культуры и знание о ней не будут полными.

Мало у каких стран в Европе настолько большая часть наследия находится за пределами нынешних границ — помимо Польши можно назвать еще Германию и Венгрию.

Чтобы еще больше усложнить картину , добавим, что современная Литва, сонаследница Речи Посполитой Обоих Народов, также имеет неоспоримое право считать частью своего национального наследия памятники, находящиеся на территории Беларуси (в сущности, все возникшие в период Великого княжества Литовского) и некоторые — на территории Украины (например, резиденцию Радзивиллов в Олыке). Кроме того, на этих территориях веками жили и евреи. Не входят ли построенные тогда синагоги и другие произведения искусства в состав наследия современного государства Израиль? А как насчет армянского собора во Львове и других армянских храмов? Имеет ли право Армения вписать их в историю своего искусства? Ответы на все вопросы — утвердительные.

Дом-музей Адама Мицкевича в Новогрудке. Фото: Давид Ласочиньский / Forum

Чтобы наглядно представить значение для польской культуры наследия , находящегося на территории Украины и Беларуси, приведем несколько примеров. Крупнейший исторический городской ансамбль, важный для польской культуры — не краковский, а львовский. Во Львове находится также архив, представляющий собой крупнейшую базу источников, связанных с историей Польши (прежде самым полным был Главный архив старых актов в Варшаве, но в 1944 году 90 % его фондов сожгли немцы). Львовский и гродненский соборы, костелы в Несвиже и многих других местах представляют собой чрезвычайно важные места для польской памяти и истории. В Олесском замке в Галиции родился король Ян III Собеский, а неподалеку возвышается Подгорецкий замок, некогда — одна из самых роскошных магнатских резиденций в Речи Посполитой.

Культурное наследие не всегда материально. Без белорусского Новогрудка и его окрестностей у нас не будет ключа к творчеству Адама Мицкевича. Другой крупнейший польский поэт-пророк — Юлиуш Словацкий — родился в украинском Кременце.

Могила матери Юлиуша Словацкого в Кременце. Фото: Вальдек Сосновский

В селе Журавин под Львовом родился Миколай Рей , считающийся «отцом польского языка». Рышард Капущинский, выдающийся польский репортер, родом из белорусского Пинска. С довоенным Львовом связана жизнь таких гигантов польской литературы как Станислав Лем , Збигнев Херберт, Адам Загаевский, Станислав Ежи Лец , выдающихся ученых, в числе которых — Стефан Банах, Рудольф Вайгль и Гуго Штейнгауз. Список деятелей , сыгравших важную роль в культуре Польши и имеющих связь с территориями современных Украины и Беларуси, можно продолжать долго.

Следует упомянуть , что в польско-украинских (а также отчасти и в польско-белорусских) отношениях существуют определенные имущественные споры, касающиеся книг и архивных материалов. Символическое значение некоторых объектов огромно — это касается например, фондов основанного в 1817 году и просуществовавшего до 1939 года во Львове Национального института им. Оссолинских, в течение почти ста лет служившего главным национальным книгохранилищем поляков. Сегодня основная часть его собраний хранится во львовской библиотеке им. Василия Стефаника. Польша много лет предпринимает шаги для передачи книг во Вроцлав, где Оссолинеум возобновил деятельность после войны (располагая меньшей, но очень ценной частью довоенных фондов института). Украина, в свою очередь, заявила о желании вернуть часть собраний основанного в 1873 году во Львове Научного общества им. Тараса Шевченко — старейшей украинской научной институции, — сегодня хранящихся в Национальной библиотеке в Варшаве.

Однако сокровища культуры , в отношении которых ведется спор, занимают скромное место на карте совместного наследия.

Вавель — это белорусское и украинское наследие тоже?

Тот факт , что поляки называют наследие польским, отнюдь не значит, что оно перестает быть одновременно украинским или белорусским. Впрочем, на территории современной Польши тоже находятся сокровища культуры, которые оба этих народа считают частью своего национального наследия. В случае украинцев это, в частности, церкви в Бещадах (в Тужаньске, Смольнике и многих других селах) или памятники Пшемысля (в первую очередь архикафедральный собор). Для белорусов важное значение имеют православный монастырь в Супрасле или многочисленные церкви в Подлясье (от деревянных в Пухлах и Бельске-Подляском до каменной в Дрогочине).

Дворец Сапег во Львове , Украина. Фото: Войцех Кононьчук

Однако , если на вопрос совместного наследия смотреть шире, почему бы Украине или Беларуси не считать Вавельский замок, резиденцию династии Ягеллонов, также частью своего наследия? Чтобы это случилось, в обеих странах должно произойти осознание того, что культурные достижения многонационального государства часто не являются наследием одного народа.

Рассмотрим внимательнее подход Украины и Беларуси к находящемуся на их территории наследию , которое поляки считают частью своего. В значительной степени этот подход зависит от того, как они воспринимают саму Речь Посполитую.

Насколько в последнее двадцатилетие очевидным стало признание белорусов сонаследниками Великого Княжества Литовского , настолько становится нормой замалчивание того факта, что у многих памятников не один наследник. Стараются не упоминать ни польский вклад в создание этих произведений, ни польское происхождение многих деятелей культуры. Такие магнатские династии, как Радзивиллы или Сапеги, признаны белорусскими, а их связь с Польшей обычно обходят молчанием. В результате наследие бывшей Речи Посполитой редко воспринимается как совместное (а значит — также польское и литовское), а все в большей степени — как исключительно белорусское.

Армянский кафедральный собор Успения Пресвятой Богородицы во Львове. Фото: Анджей Сидор / Forum

Не менее сложен подход Украины. Хотя признание культурного наследия периода Речи Посполитой частью украинского национального наследия все больше становится трендом , тренд этот сосуществует с традиционным представлением о «польской оккупации» и «колонизации украинских земель». Сангушко, Вишневецкие или Чарторыйские — это скорее «польские паны», чем представители древнерусских магнатских династий Речи Посполитой. Такой подход мешает Украине отождествить себя с этим наследием, не говоря уже о том, чтобы признать себя сонаследницей давнего государства. С одной стороны, некоторые памятники культуры и искусства в западной и частично центральной Украине (прежде всего магнатские дворцы и земянские усадьбы) нередко называют наследием «польских кресов», а следовательно — не украинским. С другой же — никто не ставит под сомнение принадлежность Украине Львова, ключевого пункта на карте украинского и польского наследия, который — что следует подчеркнуть — со времен украинского национального возрождения стал одним из важнейших центров культуры. Там параллельно функционировали взаимовлияющие польские и украинские (а также еврейские) творческие и интеллектуальные сообщества, к которым принадлежали, в частности, выдающиеся художники первой половины XX века — Казимеж Сихульский, Иван Труш, Олекса Новакивский, Марек Влодарский (Генрик Стренг), Маргарита Сельская-Райх, Роман Сельский и Леонид Левицкий.

Неборовский дворец — бывшая резиденция князя Михаила Иеронима Радзивилла. Лодзинское воеводство , Польша. Фото: Войцех Войчик / Forum

Однако Львов по-прежнему не в ладах со своим польским прошлым. Хотя его невозможно подвергнуть сомнению , упоминание исторической польскости города остается нежелательными и прикрывается рассказом о многокультурном прошлом. Многокультурность стала удобной идеей , позволяющей, ничем не рискуя, рассказывать об истории Львова и одновременно замалчивать тот факт, что в ней долгое время доминировали поляки — и в сфере культуры, и в сфере политики. Один из многочисленных примеров — «Памятник львовским профессорам, расстрелянным немцами» на Вулецких холмах (хотя известно, что это были именно польские профессора). Идея многокультурности ведет, таким образом, к своего рода «деэтнизации» истории и преуменьшению польского вклада в культурное и художественное развитие Львова.

Совместное наследие — общие обязанности

Независимо от расхождений во взглядах на культурное наследие Речи Посполитой среди народов , когда-то ее образовывавших, главная задача — это его охрана и поддержание в надлежащем виде. В результате Второй мировой войны и нескольких десятилетий коммунизма из культурного пейзажа украинских и белорусских земель исчезло множество ценных памятников, уничтожение которых нередко было преднамеренным. В их числе — Фара Витовта (Костёл Пресвятой Девы Марии) в Гродно, костел в Березвиче (сейчас — часть города Глубокое Витебской области), костел иезуитов в Пинске, большой неоготический костел в Тернополе…

Пинский иезуитский коллегиум , Беларусь. Фото: Войцех Кононьчук

После 1991 года слишком скромные бюджетные средства и системный недосмотр привели к тому , что состояние многих памятников ухудшилось.

Согласно официальным данным , в Беларуси отреставрировано лишь около 20 % исторических объектов, в Украине же 60 % памятников архитектуры общенационального значения находится в плачевном состоянии, а 10 % — на грани разрушения.

Из этого несложно сделать вывод , что значительная часть сохранившихся объектов культуры требует комплексной и дорогостоящей реставрации, а нередко — и срочных восстановительных работ.

Руины костела Пресвятой Троицы в Подгайцах , Украина. Фото: Войцех Кононьчук

После политических перемен 1989–1991 годов польское государство и польские реставраторы стали предпринимать активные шаги в области реставрации памятников в независимых Украине и Беларуси. Основное внимание было направлено на спасение наиболее ценных сакральных объектов , которые при коммунистах были закрыты, разграблены и оставались пустующими или использовались как склады. Польские реставрационные проекты охватили несколько десятков храмов и многие кладбища. В числе главных объектов, получивших поддержку — Лычаковское кладбище, латинский и армянский соборы во Львове, церкви в Жолкве и Олыке, а также ряд других памятников.

Только в течение последних двенадцати лет из польского бюджета выделено порядка 100 млн злотых (около 22 млн евро). В сравнении со средствами , которые тратятся на консервационные работы в самой Польше, эта сумма не очень векика, но стоит учитывать, что средства, выделяемые на памятники культуры Киевом и Минском, весьма скромны. Возьмем, к примеру, Львов, где находится 10 % всех украинских памятников: ежегодно город выделяет на реставрационные работы не более 1,25 млн евро, государственный же бюджет не добавляет ни гривны. Эти средства, разумеется, не покрывают даже самые минимальные нужды.

Въездная арка в Ружанский дворец — резиденцию Сапег , Беларусь. Фото: Войцех Кононьчук

Хотя и польских средств недостаточно , именно Польша — крупнейший заграничный субъект, оказывающий поддержку в реставрации памятников культуры в Украине и Беларуси, и она же — единственная страна, которая делает это на протяжении многих лет.

При этом важно совместными усилиями разработать механизм охраны памятников и деятельности совместных реставрационных групп (уже сейчас такие польско-украинские группы работают на некоторых проектах во Львове — например , на Лычаковском кладбище и в бывшем костеле иезуитов).

Это , однако, требует от польской стороны поддержки Беларуси и Украины в создании профессиональных консервационных служб и модернизации организаций, ответственных за материальное наследие.

Необходимо создание при поддержке Польши программ , включающих оказание помощи в ремонте отдельных зданий, обеспечение безопасности фондов хранения и обучение музейных работников, библиотекарей, архивистов и реставраторов.

Без такой поддержки украинских и белорусских культурных институций нельзя рассчитывать на обеспечение необходимых условий хранения , экспонирования и использования в научных целях многих произведений и архивных материалов из местных фондов хранения. Наконец, отдельная проблема, до сих пор остававшаяся в тени вопроса реставрации памятников архитектуры и исторических кладбищ — реставрация движимых произведений искусства: музейных экспонатов, рукописей, печатных и архивных материалов.

Польша участвует в реставрации памятников в Украине и Беларуси , поскольку поляки убеждены, что сохранение сокровищ, которые там уцелели — их обязанность. На похожих основаниях Германия в 1990-х поддерживала реставрацию своего наследия в Польше (например, монастырей в Тшебнице и Любянже, костелов в Свиднице, Явоже и Глогуве, здания университета во Вроцлаве, ратуши в Мронгово), а в некоторых странах Центральной Европы делает это и сегодня.

Фрагмент фрески в Доминиканском монастыре в Каменце-Подольском , Украина. Фото: Войцех Кононьчук

Взаимодействие Польши и Германии после 1989 года может служить положительным примером , иллюстрирующим важность сотрудничества соседей в деле охраны совместного наследия. Такое партнерство было особенно важным при реставрации памятников, созданных с использованием техники, которая не применялась в Польше (например, фахверк). В 1990-х не менее важна была финансовая поддержка реконструкции некоторых памятников, которую оказывал Польско-немецкий фонд сотрудничества (Polsko-Niemiecka Fundacja Współpracy). Встречаются также памятники в буквальном смысле слова общие: например, Мужаковский парк — основанный двести лет назад дворцово-парковый ансамбль площадью 700 га, имеющий исключительное значение в общеевропейском масштабе: 2/3 площади его — территория Польши, а остальное — Германии. Благодаря плодотворному сотрудничеству польской и немецкой сторон стало возможным провести его комплексную реставрацию, и в 2004 году парк был включен в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО.

Трудное наследство

У наследия нет «гражданства» , но у каждого объекта культуры есть владелец, который, впрочем, не всегда может справиться с задачей охраны памятника.

Когда в начале 1960-х годов в Египте начинались работы по строительству Асуанской плотины , ЮНЕСКО обратилось к мировой общественности с призывом собрать средства на спасение памятников древности, которым грозит уничтожение. В этом тексте были слова о том, что памятники «не принадлежат исключительно стране , под опекой которой находятся, <...> они — часть общего наследия <...> и имеют право на всеобщую охрану». Операция в Египте увенчалась успехом , в чем важную роль сыграл польский археолог Казимеж Михаловский, который контролировал часть работ. Этот опыт помог сформировать представление о том, что памятники «принадлежат всем людям мира , вне зависимости от территории, на которой расположены» , как гласит Конвенция об охране всемирного культурного и природного наследия 1972 года. Сейчас это кажется очевидным: достаточно вспомнить реакцию мировой общественности на публичное уничтожение гигантских статуй Будды афганскими талибами или на недавний пожар и соборе Нотр-Дам. В каждом из этих случаев речь шла о несчастье, касающемся всех, кому близки идеалы гуманизма и красоты.

Лычаковское кладбище во Львове. Фото: Доминика Мроз-Тотон / Forum

Поэтому важно создавать сеть постоянных контактов , а также формировать в обществе ответственное отношение к памятникам культуры, в том числе и к тем, которые напрямую не связаны с конкретным народом.

Важно при этом избежать ситуации , в которой совместное наследие становится трудным наследством, разделяет вместо того, чтобы объединять.

Любопытным уроком может здесь служить уже упомянутый выше польский опыт с немецким прошлым Силезии и Поморья. Это прошлое , несмотря на свою неоднозначность и преступления Третьего рейха, о которых никто не забыл, стало частью местной истории и элементом, который способствовал становлению самосознания сегодняшних жителей этих территорий. Интересный пример — Музей истории Вроцлава, расположенный с 2009 года в отреставрированном Королевском дворце: там открыта постоянная экспозиция «1000 лет Вроцлава», которая подчеркивает именно непрерывность истории города.

Руины Поморянского замка , Украина. Фото: Войцех Кононьчук

Также можно вспомнить , например, попытки восстановить старые музейные собрания: возвращение и иногда, если нет другой возможности, покупку произведений, когда-то находившихся в собраниях Щецина или Гданьска.

Таким образом , ключевой момент в деле сохранения сокровищ культуры, связанных с историей народов Речи Посполитой, — это необходимость признания украинским и белорусским обществом того факта, что эти сокровища представляют собой неотъемлемую часть их национального наследия, что накладывает на них обязанность тщательно заботиться об этих памятниках. Польша же и дальше будет включаться в работы, направленные на реставрацию и охрану важного для нее наследия. Лишь объединение двух этих подходов дает шанс совместными усилиями спасти хотя бы часть того, что осталось после Речи Посполитой.

Перевод Ольги Чеховой

Недавно авторы статьи опубликовали доклад «Польское наследие в Украине и Беларуси , находящееся под угрозой».