Ванда Василевская. Источник: Википедия

Родители Ванды Василевской были элитой довоенной Польши. На рубеже XIX–XX веков они посвятили себя делу независимости страны , разделенной между тремя захватчиками. Леон Василевский, отец Ванды, в 1918 году стал министром иностранных дел в первом правительстве возрожденной Польши. Во время советско-польской войны , в 1920-1921 годах, он вел переговоры по условиям Рижского договора , установившего границу между странами.

Необычная социалистка

Отец Ванды ненавидел Советский Союз и презирал все , что было связано с имперской Россией. Эта страна ассоциировалась у него исключительно с угнетением Польши. Из-за этого он впоследствии рассорился с дочерью. Мать Ванды Василевской, тоже Ванда, была отнюдь не типичной женщиной той эпохи. С 1893 по 1897 год она посещала Высшие женские курсы в Санкт-Петербурге — одно из первых в России высших учебных заведений для женщин.

При этом Леон и Ванда-старшая были членами Польской социалистической партии. Из своего краковского детства их дочь особенно ярко запомнила первомайские демонстрации , на которые они ходили всей семьей. А рабочие бывали дома у Василевских так же часто, как и известные политики.

Еще студенткой юная Ванда Василевская присоединилась к Польской социалистической партии. Эта организация была совершенно не похожа на компартию Польши. Социалисты намеревались улучшать мир демократическим путем , а коммунисты — революционным. Для социалистов много значила независимость Польши, а коммунисты чувствовали себя интернационалистами, для которых польскость ничего не значит. Эти две силы сильно конкурировали друг с другом в рабочей среде. Со временем Василевская стала сторонницей так называемого общего фронта , то есть сотрудничества между социалистами и коммунистами.

Ванда Василевская. Источник: Википедия

Первый муж , от которого она родила дочь Эву, рано умер, и вскоре Ванда познакомилась с Марианом Богатко — каменщиком, который по уровню знаний превосходил иных интеллигентов. По меркам того времени их брак был своего рода мезальянсом: Ванда окончила университет, Мариан формально вообще был без образования.

Именно он стал прообразом главного героя дебютной книги Василевской «Облик дня». Эта история , повествующая о бедности и тяжелой жизни рабочих, по сути представляет собой ее собственные опубликованные репортажи, объединенные воедино. С точки зрения сюжета они слабо связаны между собой, но отдельные сцены написаны замечательным живым языком — это разговорная речь рабочих, порой особый сленг каменщиков. У Василевской вообще был исключительный репортерский слух. Этот дебют некоторые считали чуть ли не продолжением выдающегося романа Стефана Жеромского «Канун весны», но доминировало скорее мнение, что творчество Василевской — это уровень дешевых романов. Именно так его оценивал Чеслав Милош , будущий нобелевский лауреат.

Василевскую , прочем, мало волновало признание профессионалов. Она чувствовала себя прежде всего общественной деятельницей, книги который должны быть понятны самым простым людям.

«Облик дня» , без сомнения, пользовался большой популярностью, перевод издали в Советском Союзе. Говорят, что тогда ее прочитал Иосиф Сталин. С тех пор Ванду финансово поддерживало советское посольство в Польше. Официально это был гонорар за книги, однако подробный учет продаж никто не вел. Всего до 1939 года на русском языке вышли три ее произведения: кроме «Облика дня» это повесть «Земля в ярме» и роман «Родина».

Среди социалистов Ванда и Мариан обрели репутацию крайне левых , но в довоенную польскую компартию Василевская так и не вступала.

Новая родина

Когда 1 сентября 1939 года на Польшу напала Германия , Василевская с мужем эвакуировались на восток, вместе с тысячами других беженцев. В дороге она столкнулась с отрядами Красной армии — 17 сентября в Польшу вторгся с востока Советский Союз.

Василевская приняла советское вторжение как освобождение. В точности так , как внушала советская пропаганда.

Она искренне верила , что польские Восточные кресы должны принадлежать Беларуси и Украине, потому что большая часть населения там белорусы и украинцы. Вероятно, она придерживалась этих взглядов еще до войны. В 1936 году она начала свое выступление на Конгрессе культуры во Львове словами: «Приветствую украинский Львов от имени Варшавы». Однако освобождение она понимала специфически. Когда эти земли принадлежали Польше, они были оккупированы. Когда их захватил Советский Союз, они, по мнению Василевской, стали свободными. Хотя вошли в состав не независимых Беларуси и Украины, а Белорусской и Украинской республик.

Василевская уже чувствовала себя частью международного коммунистического движения , для которого родиной был Советский Союз. В глазах общественного мнения она остается сторонницей Польши как еще одной советской республики. Во время войны писательница, говоря о Советском Союзе, называла его «нашей Родиной».

В СССР были списки поляков , которых власти считали своими потенциальными союзниками. Уже в сентябре 1939 года советские власти по радио призвали польских левых писателей, бежавших от немцев, прибыть во Львов. Василевскую в этих обращениях упомянули особо. Во Львове ей посоветовали встретиться с Никитой Хрущевым, тогдашним первым секретарем компартии Украины, или писателем Александром Корнейчуком, которому поручено было опекать польских литераторов.

Ее сразу привлекли к пропагандистской кампании , связанной с референдумом, который якобы должен был решить судьбу польских Восточных кресов. Василевская агитировала за их присоединение к Белорусской и Украинской республикам.

Тогда-то и началась ее великая карьера. Именно Сталин сделал Василевскую главнейшей среди поляков. В конце 1940 года она приехала в Москву и попросила его об аудиенции. Писательница хотела поговорить о положении поляков во Львове , в частности, выразить протест против того, что во Львовском университете языком обучения был сделан украинский, которого не знали многие польские преподаватели.

Несколько дней спустя Сталин согласился ее принять , и затем они встречались неоднократно. Почему? У нас нет точного ответа на этот вопрос, но на основании обрывков воспоминаний разных людей мы можем строить гипотезы.

Он , несомненно, ценил ее творчество. А быть может, она произвела на него впечатление еще и своей дерзостью? Сталин чуть не вышел из себя, когда она предложила пригласить в СССР жившего в США польского экономиста и общественного деятеля Оскара Ланге. Потом, однако же, Сталин признал, что ее идея была хорошей.

К тому же Сталину наверняка тешил самолюбие тот факт , что дочь Леона Василевского, большого противника СССР, стала сторонницей Москвы. Во время первой встречи c Вандой он назвал это «диалектикой».

Кроме того , формально она была не коммунисткой, а социалисткой. Коммунистическую партию Польши Сталин распустил перед войной и в течение нескольких лет после этого не доверял тем, кто в ней состоял. Василевская же до войны не была членом КПП. Польских коммунистов начали принимать в ВКП(б) только в конце 1940 года и произошло это — что просто поразительно — после личного ходатайства Василевской перед Сталиным. Она сама только тогда официально была признана коммунисткой и вступила в партию в ускоренном режиме по указанию Сталина: «Да ну его , кандидатский стаж, — принимать в партию!»

Для большинства поляков коммунисты всегда были агентами Москвы , а Сталину важно было переломить такие настроения. Именно поэтому он в начале 1940 года решил сделать ставку на социалистку — ведь социалистов в Польше всегда считали патриотами.

С точки зрения разницы в возрасте Сталин мог бы скорее быть отцом Ванды , чем любовником. И он в каком-то смысле действительно стал ее «идеологическим отцом», заменив биологического, с которым Ванда разошлась во мнениях по политическим вопросам задолго до его смерти. О политике у них дома не говорили — это приводило к скандалам: отец и дочь ссорились из-за отношения к Советскому Союзу, коммунизму и собственно Сталину.

В первые месяцы 1940 года Ванда Василевская была «избрана» в Верховный Совет СССР. Газета «Красное знамя» цитировало одного из агитаторов: «Отдадим наши голоса за слугу советского народа!» Выглядело это примерно так , как если бы кто-то из поляков на оккупированных Германией территориях заседал в Рейхстаге.

Заслуги Василевской перед советской властью были так велики , что СССР дипломатическим путем добился вывоза из оккупированной немцами Варшавы ее дочери Эвы. Предполагалось, что с ней отправится и мать Ванды, но она не согласилась тогда на то, чтобы приехать в оккупированный советским Союзом Львов.

Между 1939 и 1941 годами были организованы целых четыре волны вывоза поляков вглубь СССР , которые охватили сотни тысяч человек. Василевская положительно отнеслась к депортациям, считая, что они необходимы для обеспечения безопасности границ СССР. Но одновременно она спасала отдельных людей — тех, кто, как она считала, пригодится советской власти во Львове. Она чуть ли не ежедневно вмешивалась в деятельность милиции и НКВД, занимавшихся выселениями. Случалось, что Василевская в последний момент вытаскивала людей из поездов.

В мае 1940 года несколько неизвестных мужчин постучали в дверь особняка , первый этаж которого снимала Василевская. Им открыл Мариан Богатко. В следующее мгновение раздался выстрел — муж Василевской был убит.

Ходили разные версии , кто виновен в убийстве. Первое, что приходило в голову, — польское подполье: может, это было неудачное покушение на Василевскую? Спустя годы выяснилось, что поляки действительно готовили акцию против нее, но так и не осуществили задуманное. Акция украинских националистов? А может, НКВД хотело запугать Василевскую? Или разделаться с ее мужем? Ведь Мариан Богатко был не столь очарован Советским Союзом, как его жена. Он сутки напролет пил водку со знаменитым польским поэтом Владиславом Броневским и жаловался на советскую нищету. Когда Ванде и Мариану организовали поездку по Украине, Ванда вернулась в восхищении от того, как развивается республика, а Мариан — в ужасе от положения людей. В одних и тех же местах они увидели нечто разное, потому что, образно говоря, Мариан смотрел внимательно, а Ванда отводила взгляд.

Правда об этой смерти оказалась еще более странной , чем можно себе представить. Да, Мариана действительно расстреляло НКВД, но… по ошибке. Тайные агенты, разыскивая какого-то преступника, перепутали адрес. Сам Никита Хрущев вскоре после убийства рассказал обо всем Василевской. И что еще более поразительно — Ванда, по-видимому, приняла объяснения с полным пониманием. Однако ни она, ни кто-либо не высказывал этой версии. Она появляется только в дневниках самого Хрущева.

На литературном фронте

Во время войны сложился ее мужественный образ: сильная женщина в форме полковника Красной армии , в высоких солдатских сапогах, часто окутанная папиросным дымом. Ее мобилизовали вместе с другими писателями, и с первого для войны Василевская ходила в мундире.

Когда Красная армия отступала из Львова , Василевская эвакуировалась тоже и уехала вглубь России вместе в Александром Корнейчуком, с которым у нее начался роман. Он был известным украинским писателем и одновременно — партийным и правительственным деятелем высокого уровня: впоследствии, среди прочего, занимал посты наркома иностранных дел Украины и председателя Верховного Совета УССР.

Василевская и Корнейчук стали военными корреспондентами: они находились на фронте среди солдат и писали репортажи в газеты. Летом 1942 года оба получили отпуска для создания более масштабных произведений военной тематики. Василевская написала тогда повесть «Радуга». Это был огромный успех , «Радуга» стала самым популярнным в Советском Союзе произведением Василевской. Ее экранизировал режиссер Марк Донской, известный, в частности, картиной «Как закалялась сталь». Говорят, что фильм хвалил президент Франклин Рузвельт.

Кадр из фильма «Радуга». Источник: Википедия

В прессе неоднократно упоминалось , что лента получила «Оскара». Но это неправда. Видимо, произошла путаница: в действительности «Радуга» получила Главный приз Ассоциации кинокритиков США и Высшую премию газеты Daily News.

За свою повесть Василевская получила Сталинскую премию. В том же 1943 году премия была вручена Алексею Толстому за «Хождение по мукам» и Александру Корнейчуку за пьесу «Фронт».

Полученные ею сто тысяч рублей Василевская передала на строительство боевого самолета , попросив назвать его «Варшава». Пожертвование принял сам Сталин, а советская пресса напечатала его благодарственную телеграмму.

Телеграммы Василевской и Сталина. Источник: kpu.ua

Пропаганда продвигала Василевскую по полной программе , о ней много писали в газетах. В своих текстах Василевская открыто отмежевывалась от довоенной Польши.

Ее политическая жизнь в СССР — это едва ли не постоянная критика польского правительства в изгнании , которое действовало в Лондоне и было правопреемником властей межвоенного периода.

Когда СССР разорвал с ним дипломатические отношения , Василевская опубликовала в «Известиях» статью под названием «Польские патриоты против правительства генерала Сикорского».

Василевская и поляки

Самые большие черные пятна на биографии Ванды Василевской оставили два ее заявления. Во-первых , она отрицала, что Катынское преступление совершил Советский Союз. Во-вторых , когда в 1944 году вспыхнуло Варшавское восстание , утверждала, что в столице Польши никаких боев не ведется.

Можно понять — спустя годы , — почему она так говорила, хотя простить все равно трудно. Василевская, видимо, до конца жизни полагала, что виновниками Катынского преступления были немцы, поскольку те были известны своими преступлениями в оккупированной Польше.

Она поверила Сталину , когда тот ей сказал, что ничего не знает о Варшавском восстании. По крайней мере, так она утверждала во время состоявшегося в Москве разговора со Станиславом Миколайчиком, премьером польского правительства в изгнании. Поляки восприняли ее слова как циничную ложь. Только под конец жизни Василевская стала задаваться вопросом, а не солгал ли ей Сталин. За несколько месяцев до смерти в 1964 году, во время закрытой встречи десятка-двух польских партийных историков, она говорила: «Некоторые вещи мне с самого начала были непонятны: почему Сталин ничего не знал? И действительно ли он не знал?»

После войны Василевская осталась в Украине , жила с Александром Корнейчуком в Киеве, но брак больше не был счастливым. Корнейчук частенько предпочитал общество других женщин.

Она оправдывалась , что осталась в Советском Союзе и не вернулась в Польшу именно из-за мужа. Но дело было еще и в том, что Василевская рассорилась с польскими коммунистами. Из-за импульсивного характера она отталкивала от себя даже соратников.

К тому же ей наверняка трудно жилось бы на родине , ведь простые поляки помнили ее как предательницу. Избавиться от этой ненависти ей бы не удалось никогда. Народной Польше Василевская нужна была лишь в качестве живого памятника.

Когда пишешь о Ванде Василевской , сталкиваешься с неразрешимым противоречием. Для одних она героиня, для других — предательница. И никакие аргументы не изменят ничью точку зрения, потому что оценка Василевской определяется не столько тем, кем была она, сколько тем, кто именно ее оценивает. Эти два лагеря никогда не сумеют договориться, и в итоге у нас, в некотором смысле, вместо одной Ванды Василевской — две.

Почему большинство поляков считает ее предательницей , мы уже знаем. Но положительной фигурой она была не только в коммунистической пропаганде. Василевская пользовалась большой и искренней симпатией у тех, кто — благодаря возглавляемому ею Союзу польских патриотов и армии Зигмунта Берлинга (тоже созданной по ее инициативе) — репатриировались из Советского Союза и вернулись после войны в Польшу. Но из этой большой группы, насчитывающей сотни тысяч, сегодня уже мало кто жив. И значит, мало кто мог бы собственной судьбой свидетельствовать о заслугах Василевской.

Должно ли было все в ее жизни сложиться именно так? Не обязательно. В то время , когда Ванда во Львове предавала Польшу, ее старшая сестра Хальшка участвовала в антисоветском подполье. Потом попала в руки гестапо и в концлагерь. Она умерла в эмиграции в Великобритании. Сегодня Хальшка — героиня, о которой мало кто помнит, а Ванда — знаменитая предательница, которую многие поляки до сих пор проклинают.

Перевод Елены Барзовой и Гаянэ Мурадян