Для моего поколения Оскар Кольберг принадлежит к числу тех людей , о которых рассказывают в университете как о великих исследователях, авторах фундаментальных трудов — таких фундаментальных, что никак не получается найти время, чтобы их прочитать. Периодически на территории Речи Посполитой появлялся какой-нибудь безумец, который пытался свести воедино все доступные знания, собрать и надежно зафиксировать их для будущих поколений. В эпоху барокко таким безумцем был Бенедикт Хмелёвский со своими «Новыми Афинами». Одна из первых польских энциклопедий, изданная в 1745-1746 годах В XIX веке , полагаю, таким колоссальным проектом можно считать 40-томный труд «Народ, его обычаи, уклад жизни, речь, предания, поговорки, традиции, обряды, игры, песни, музыка и танцы». Из 86 томов полного издания Кольберга 18 посвящены этническим украинским землям и содержат разностороннее описание восьми различных этнографических регионов.

Модный простолюдин

Ни по рождению , ни в ранние годы у Оскара Кольберга не было особых предпосылок к тому, чтобы стать этнографом. Сын варшавского геодезиста, он изучал музыку и вполне мог искать возможности самореализации в этом виде искусства, одном из самых престижных в то время. Впрочем, классическая музыка существовала в академиях, была искусством старым и проверенным, признаком «хорошего вкуса». А молодое поколение Кольберга искало выхода за пределы многочисленных ограничений классического искусства, не подражало старому, а ориентировалось на непосредственные ощущения и впечатления.

Уже с конца XVIII века такие стремления творческих людей обозначили романтическую революцию в искусстве. А вместе с романтической революцией пришел и интерес к искусству народному , которое, вопреки убеждению академиков и искусствоведов, на протяжении столетий развивалось, постоянно изменяясь. Культура, которая до сих пор существовала на обочине интеллектуальной жизни, внезапно стала последним писком научной моды.

В 1836–1837 годах Оскар Кольберг поехал в путешествие по литовским и белорусским землям , которое как-то само собой превратилось в экспедицию. Он заинтересовался культурой местного населения и, как положено музыковеду, начал записывать новые для себя мелодии и мотивы, дополняя их текстами песен, преданиями, сказками, загадками и детальным описанием быта и празднований.

Жанр «очерки о регионе» , восходящий к кадастровым описаниям, которые имперская администрация проводила на новоколонизированных землях, в конце концов стал иллюстрацией самобытной народной жизни.

В противоположность имперскому взгляду на колонизированные земли как на «пустые» с цивилизационной точки зрения , описания новых регионов содержали вполне энциклопедические данные: от географии и истории до повседневных поговорок «далеких близких», кажущихся экзотическими жителей собственной страны.

Контекстом новой музыки стала жизнь низших слоев общества , которые многие консервативные шляхтичи в те времена считали отдельным народом, если не отдельной расой (крестьяне, согласно этой версии, происходили от библейского Хама, а шляхта — от Иафета, предка сарматов).

Оскар Кольберг. Источник: Национальный центр культуры

Оскар Кольберг работал в духе своего времени , как прагматик и материалист. Если существовали определенные явления, их следовало собрать, записать и каталогизировать, а потом уже изучать. Благодаря его деятельности в Академию наук в Кракове попадали украинские артефакты, собранные в экспедициях. В конце концов вместе с Владимиром Дидушицким, Владимиром Шухевичем и еще несколькими деятелями Кольберг помог в 1880 году организовать выставку в Коломые. Именно от этой выставки берет свое начало Национальный музей народного творчества Гуцульщины и Покутья. При этом традиционные артефакты, даже прикладные, Оскар Кольберг считал искусством, а не ремеслом, и скептически относился к романтическим фантазиям о языческих традициях в деревнях — редкость среди этнографов, тем более в те времена.

Лично собранный материал Кольберг постоянно дополнял тем , который уже зафиксировали любители. Среди таких собирателей первичных данных Кольберг упоминает преимущественно местных священников — как источники песен он указывает отцов Блоньского, Семеновича и Скоморовского, песни русинов Закарпатья также попали к польскому этнографу благодаря местному духовенству. Едва ли не детальнее всего у Кольберга описано село Городница под Городенкой, а основную часть этих описаний составил здешний учитель Иван Никитишин. Местные паны, увлеченные новой модой на собирание фольклора, тоже присылали Кольбергу обширные материалы, которые потом вошли в 40-томник.

Иногда в работах Оскара Кольберга даже можно увидеть небольшие расхождения между текстом , размещенным под нотами, и полным текстом песни. Возможно, этнограф делал заметки, а потом отдельно записывал текст. А возможно, ему тут принадлежат как раз ноты, а полный текст песни получен от местных исследователей.

Интерес к народной культуре приобретал все больший размах на протяжении XIX века. Этнографов-добровольцев становилось все больше , но одного лишь доступа к местным данным обычно было недостаточно. Требовались ресурсы для поездок и сбора данных, в том числе уже упорядоченных ранее. Собирателей было множество, но мало кто оставил такой след в истории, как Оскар Кольберг.

Трудности политики и музыковедения при австрийцах

Когда Кольберг в XIX веке пишет «народ» , он имеет в виду под этим словом не то же самое, что мы сегодня. Изначальный 40-томник содержит описание окружающей среды, быта и традиций русинов Покутья, Волыни, Холмщины и Перемышльской земли, а на основе посмертно изданных записей были подготовлены отдельные тома, в которые вошли в том числе материалы о Подолье, Полесье и Червонной Руси. Основное население этих земель, русинов, автор отделяет от менее многочисленных поляков (мазуров), считая их разными этническими группами, однако всех их вместе причисляет к польскому народу, что соответствует тогдашним представлениям о его рамках.

В XIX веке в польском романтизме огромное влияние имела «украинская школа» , новая версия старой, еще казацкой поэтики фронтира, пограничья. С другой стороны, среди образованных людей преобладала идея единства народов и этнических групп под польским политическим «зонтиком». «Род русский , национальность польская» , — так это называли.

Если посмотреть , кого именно Кольберг причисляет к «народу», общему социокультурному пространству, то мы найдем там как поляков, так и украинцев и белорусов. Но при этом каждому конкретному сообществу, каждому этнорегиону польский этнограф в своих описаниях посвящает отдельное внимание.

В народе нет литературного языка — только родные говоры людей , которые создавали и передавали фольклор. Каждый диалект, даже каждый идодиалект, язык конкретного человека, существует по своим собственным стандартам. Кольберг, как настоящий музыковед, становился рьяным фонетистом, когда дело доходило до записи текстов. Если один человек в окончании слова произносит огубленное -ў, а другой — неогубленное -в, он так и записывал, даже если это были люди из одной деревни. И даже если в одном предложении человек говорит «питав», а в другом «петаў» — все должно было быть сохранено. Для Кольберга каждый звук был важен, ведь речь — ключ к пению и мелодике.

Полифоничность «польского народа» в XIX веке была для поляков сложной проблемой. Шляхта считала себя иной расой , отличной от простолюдинов, но одновременно верила в идею возрождения польского государства — на тот момент разделенного между Россией , Пруссией и Австрией. Из этих трех держав Австрия казалась самой слабой , и пока Кольберг издавал первые тома «Песен польского народа», шляхта в Галиции планировала восстание.

Но простой народ восстал первым. И не против австрийского правления , как рассчитывала шляхта, а против самой шляхты — «поляков», каковыми самих себя крестьяне не считали. Галицийская резня 1846 года, как она называется в польской историографии, осталась в исторической памяти как величайшая трагедия, и одновременно — как свидетельство разрыва между элитами и массами. Между теми, кто увлеченно описывал культуру, и теми, кто эту культуру создавал. Конечно, крестьянский бунт информационно и финансово поддерживала австрийская власть. Трагизм этого события — убийство поляками поляков за деньги — оставил свой отпечаток на всем XIX столетии.

Через десять лет после резни и политического фиаско поляков в венском парламенте (русские крестьяне охотнее поддерживали правящую партию) Кольберг отправился в экспедицию в Восточную Галицию. Именно после этого появились четыре тома «Покутья» , а также описания Волыни, Холмщины и Перемышльской земли. Он потратил очень много времени и ресурсов на то, чтобы обстоятельно описать и проанализировать культуру украинцев, живших под австрийским правлением. Но в Западную Галицию, регион, в отношении которого так просчиталась шляхта, Кольберг приехал значительно позже. Том, посвященный Жешуву и Тарнову , вышел посмертно.

* * *

Наследие Оскара Кольберга принадлежит к числу настолько значительных , что вокруг него в Познани был создан отдельный институт. Многочисленные исследователи продолжили его дело, публикуя собранные материалы и записи и повторно исследуя описанные регионы. Институт имени Оскара Кольберга — одна из самых авторитетных культурных организаций в современной Польше, особенно в области этнографии.

Сегодня кольберговское наследие ценно вдвойне — с одной стороны , это огромный корпус записанного фольклора, часть которого давно исчезла из живого обращения, хотя часть и осталась. Скажем, в селе Чортовец, которое дало едва ли не самый богатый материал для «Покутья», до сих пор поют песни, зафиксированные еще тогда, в середине XIX века. С другой стороны — это почти утраченный в бездне советской этнографии метод, привычка видеть народную культуру в современном исследователю народе, в его повседневности и проблемах, вместо того, чтобы пускаться в догадки про седую старину.

Перевод с украинского Валентины Чубаровой