Отдельные емкие фразы из сказок и стишков, которые читают в детском саду или дома, надолго остаются в памяти и мгновенно отсылают к определенному контексту. Когда мама произносит первые строки из «Лентяя» Яна Бжехвы «У лентяя нет забот», известно, что дальше подразумевается «он весь день баклуши бьет» (Na tapczanie siedzi leń / Nic nie robi cały dzień) перевод Игоря Белова — это значит, что пора бы уже начать что-то делать. А когда поляки говорят «пуф — как жарко!» (puff jak gorąco), перевод Марка Живова то мы, хоть вроде бы это слова не значат ничего большего, будто слышим звуки «Паровоза» Юлиана Тувима, из которого эта фраза.
Никогда человек не усваивает новое так легко, как в детстве — наверное, именно поэтому мы так хорошо помним многие детские стихи и сказки. А может, потому, что в течение многих лет польские авторы этих произведений были действительно выдающимися — речь идет в первую очередь о таких многогранных мастерах, как Юлиан Тувим и Ян Бжехва. Впрочем, эти фамилии заслуживают внимания не только в контексте детской литературы. Тувим — это поэт, писатель, автор скетчей и песен — один из самых популярных литераторов межвоенного двадцатилетия. А Бжехва был, собственно говоря, адвокатом, но все мы знаем его как автора сказок и стихов для самых маленьких и сатирических текстов для взрослых. Оба, кроме того, переводили русскую литературу. Нельзя здесь не вспомнить и Ванду Хотомскую (поэтессу и писательницу, автора в том числе известной сказки «Яцек и Агатка»), и Иоанну Кульмову (поэтессу, а также режиссера и основательницу Варшавской камерной оперы), и Людвика Ежи Керна (сатирика, журналиста, переводчика и автора песенных текстов).
Так чем же мы обязаны всем этим авторам? Целой гаммой присказок, которые объединяют поколения!
Начнем с Юлиана Тувима. Мы уже вспоминали строки «У лентяя нет забот, он весь день баклуши бьет», которым начинается одноименный стих. Хотя его герой очевидно пинает балду, он утверждает, что очень устал от того, что съел завтрак или почесал голову. Эти строки — наша первая ассоциация с таким совершенным ничегонеделанием.
«— Где летал ты? Где порхал ты? / Я волнуюсь, плачу… / — Ты прости, — он отвечает / Сладким тенорочком. — / Чудный вечер! Захотелось / Погулять пешочком…» (Gdzieś ty latał? Gdzieś ty fruwał? Przecież ja tu płaczę! — Wybacz moje złoto, ale wieczór taki piękny że szedłem piechotą). перевод Марка Живова Стихотворение «Опоздавший Соловей» — это очаровательная история о том, как пани Соловьиха беспокоится из-за того, что ее возлюбленный вовремя не вернулся домой и представляет себе разные несчастья, которые могли с ним случиться, а он тем временем спокойненько прогуливается. «Чудный вечер! Захотелось погулять пешочком…» можно сказать в любой подходящей ситуации — в качестве объяснения, почему кто-то опоздал, или просто для информации, или даже в качестве предложения пойти погулять.
Продолжая тему, послушаем еще «Птичье радио». В этом стихотворении пернатые подшучивают друг над другом и ссорятся, а особенной популярностью пользуются две цитаты оттуда. «Знают все, я — не сКУпая / Но КУ-КУ не уступаю» (Bierz, co chcesz, bo ja nie skąpię, Ale kuku nie ustąpię), — говорит кукушка другой птице, которая также издает звук «ку-ку», а мы — когда хотим сказать, мол, бери, что хочешь, но только не эту вещь. А вторая — это вопросы чайки (в русском переводе — чибиса): «Были где? Пили что?» (Byłaś gdzie? Piłaś co?). перевод Алексея Самсонова; в классическом переводе Сергея Михалкова стихотворение сильно сокращено и эти фрагменты отсутствуют Эти слова можно использовать как дословно, так и спрашивая, нет хочет ли собеседник чего-то выпить.
Выражение «щелчок-электричок» (pstryczek-elektryczek) в классическом переводе Елены Благининой — «чик» тоже, о чем уже мало кто помнит, появилось благодаря стихотворению. Это популярное определение не только для включателя света, но и для любых кнопок подобного назначения.
«Раскричался пан Хиларий: "Эй, очки! Куда пропали?!"» (Biega, krzyczy pan Hilary: Gdzie są moje okulary?) перевод Алексея Самсонова; в классическом переводе Сергея Михалкова пан Хиларий превратился в тетю Валю — так говорим в ситуациях, когда кто-то (возможно, даже мы сами) ищет и не может найти чего-то, что находится у него под носом. Или даже, как очки в стихотворении, на носу.
«Зося-Самося» (Zosia Samosia) — так можно назвать человека, который, как героиня одноименного стиха, все делает сам и не хочет принять помощь, потому что считает, что сам все сделает наилучшим образом.
«Самохвала» (Samochwała) же — это такой человек, который сам себя нахваливает, рассказывая, как он все прекрасно сделал, как он хорош и что никто не сделает нечто так, как он. Иногда, чтобы в шутку похвалить самих себя, мы цитируем и другие строки из одноименного стихотворения: «Я талант невероятный / И одета всех нарядней» (Zdolna jestem niesłychanie, Najpiękniejsze mam ubranie). Ну и, конечно, «Как скажу, так уж скажу» (Jak coś powiem, to już powiem) — подчеркивая, что говорящий самый умный и во всем прав. Мы часто перефразируем эти слова, говоря о ком-то, что он «как скажет, так уж скажет» — обычно в шутку, но иногда и всерьез.
Ну и, конечно, уже упоминавшийся «Паровоз», который большинство поляков цитирует слету в соответствующих ситуациях. Например, когда речь идет о том, как трудно бывает сделать что-то: «Но если б явились хоть сто силачей / И если бы съели по сто калачей / И если б вагоны толкали все вместе / И то бы вагоны стояли на месте» (Lecz choćby przyszło tysiąc atletów, I każdy zjadłby tysiąc kotletów, I każdy nie wiem jak się wytężał, To nie udźwigną, taki to ciężar). Или другой, о том, как что-то сперва идет медленно, а потом ускоряется: «Как черепаха вначале ползет / Потом все быстрее по рельсам вперед» (Najpierw — powoli — jak żółw — ociężale / Ruszyła — maszyna — po szynach — ospale). перевод Марка Живова
А еще Тувим написал стихотворный вариант русской народной сказки про репку: дедка за репку, бабка за дедку, дальше внучек (!) за бабку… В зависимости от того, о чем идет речь, можно процитировать «бабка за дедку, внучек за бабку» (babcia za dziadka, wnuczek za babcię), чтобы подчеркнуть взаимопомощь, или же, напротив, «тянут и тянут, вытянуть не могут» (ciągną i ciągną, wyciągnąć nie mogą), когда мы хотим сказать, что, несмотря на общие усилия, у нас что-то не получается.
Второй важный автор — это Ян Бжехва, автор, например, слов знаменитой песенки: «На Бергамотских островах / Есть кот в высоких сапогах / Там кто-то видел, — вот дела! — / Как муравей везет осла» (Na wyspach Bergamutach / Podobno jest kot w butach, / Widziano także osła, / Którego mrówka niosła). Автор этого перевода, близкого к тексту, неизвестен; более популярная версия Бориса Заходера называется «На Горизонтских островах». Бергамотскими островами мы называем сказочное место, в котором все возможно.
«От прилавка в день торговый / Доносились до ушей / Разговоры овощей» (Na straganie w dzień targowy takie słyszy się rozmowy) — так можно сказать в ситуации, когда много людей говорит одновременнo, препираются друг с другом и каждому есть что сказать. Именно так в стихотворении Бжехвы общаются между собой овощи. Оттуда же и другая популярная фраза: «Сельдерей вздыхает: “Ндаааа…”» (A to feler, westchnął seler) перевод Ирины Мотковой — совершенно непроизвольно, стоит кому-то сказать a to feler, то есть дословно «вот досада», другой непременно продолжит: westchnął seler.
«Энтли́чек-пентли́чек, коробочка спичек» (Entliczek-pentliczek, czerwony stoliczek) перевод Бориса Заходера, дословно — энтличек-пентличек, красный столик — эти слова звучат как считалочка, а меж тем это начало стихотворения. Что интересно, мы часто употребляем их как магическое заклинание, вроде крекс-пекс-фекс, хотя в стихотворении они обозначают совсем не это. Что-то вроде: вот только что чего-то не было, бац — и есть! Ну и в качестве считалочки, конечно, они тоже используются.
«Стас Любопытский» (Staś Pytalski) перевод Михаила Яснова — так могут назвать любого слишком любопытного человека, того, кто задает много вопросов, на которые мы не знаем ответа.
«В пляс пошли иголка с ниткой» (Tańcowała igła z nitką) перевод Алексея Самсонова — так мы говорим, когда один человек делает что-то хорошо, а другой не очень. Или же один приятен и обаятелен, а другой не особо. В стихотворении изящная иголка противопоставляется неуклюжей нитке.
«В жизни главное — манеры!» (Grunt to dobre wychowanie!) перевод Алексея Самсонова — эту фразу мы повторяем, когда кто-то ведет себя совершенно неподобающе. Ведь именно так говорил некая наседка, которая всех пыталась научить хорошим манерам, хотя их явно недоставало ей самой.
«Хотите байку? Вот вам байка» (Chcecie bajki, oto bajka) перевод Алексея Самсонова — такими словами начинается стихотворение (или даже целая поэма) «Блоха-хитряйка» (другие варианты перевода названия — «Коварная блоха» и «Блоха-мошенница»). У Бжехвы это просто присказка к веселой детской сказке, а в повседневном употреблении эта фраза предваряет любую неправдоподобную историю, мечты и фантазии.
Ян Бжехва также написал книжку под названием «Академия пана Кляксы», которая стала особенно популярной благодаря фильмам, снятым по ее мотивам. Оттуда пошло и выражение, которое приобрело особую известность благодаря песенке: «Расскажу сейчас о том, / Как общаться надо с псом / В этом деле я мастак, / Я учил язык собак» (Wy nie wiecie, a ja wiem, jak rozmawiać trzeba z psem). переводчик неизвестен; звучит в фильме «Академия пана Кляксы» Тут дело обстоит как с цитатой про сельдерей: стоит кому-то сказать «Расскажу сейчас я вам» (в оригинале дословно — «вы не знаете, а я знаю»), это немедленно вызывает ассоциацию с продолжением. Это может также означать, что мы нахваливаем себя или утираем нос кому-то, кто над нами безосновательно смеется.
Тут стоит напомнить и «Вдень-ка ниточку в иголку» (nawlecz igłę), перевод Косиченко Бр., сайт Стихи.ру о котором я уже писала в статье про цитаты из литературных произведений.
Хотя Тувима и Бжехву мы знаем лучше всего и без колебаний приводим цитаты из их произведений (нередко, впрочем, путая, какая кому из них принадлежит), стоит привести и несколько расхожих фраз других авторов.
«Не топтать ромашки» (Nie deptać stokrotek) вошло в язык благодаря песне, которую написала Ванда Хотомская для группы Gawęda. Не знаю, есть ли в Польше хоть кто-то, кто ходил в детский сад и начальную школу и при этом не пел эту песенку — я, конечно же, пела. О чем же она? Именно о том, на что указывает название — что надо быть аккуратными, чтобы газоны и цветы не гибли под нашими ногами.
«Пан Котик был хворый / Лежал он в кроватке» (Pan kotek był chory i leżał w łóżeczku) — этими словами начинается стишок Станислава Яховича. Так мы может сказать, начиная разговор с кем-то, кто болен. Но важно иметь в виду, что котик заболел по собственной вине, потому что объелся, поэтому порой эти слова звучат иронично. Дальше в стихотворении говорится о том, как к больному пришел врач: «Взял лапку пан Доктор / И слушал бедняжку» (I przyszedł pan doktor, jak się masz koteczku?) перевод Игоря Холда — дословно по-польски доктор говорит «как ты себя чувствуешь, котинька?», и мы тоже можем порой так спросить.
«— Какой вы хотите заказать костюм? — спросил он почтительно. — Красивый, — ни секунды не колеблясь, ответил Фердинанд» (Jaki to ma być garnitur? — zapytał uprzejmie. — Ładny — odparł bez wahania Ferdynand) перевод Святослава Свяцкого — это диалог из приключений «Фердинанда Великолепного» Людвика Ежи Керна. Мы вспоминаем его, когда в разговоре оказывается, что кто-то не знает, как именно что-то надо сделать, только знает, что должно быть красиво. Кстати, памятник Фердинанду (конечно, в костюме!) можно увидеть в Лодзи на углу аллеи Пилсудского и улицы Сенкевича.
И как заядлая театралка я бы хотела привести еще одну из моих любимый цитат — прекрасное определение того, что есть театр. «Вот стремянка — лестница в небо, а миска над лестницей — месяц» (Ta drabina to schody do nieba, a ta miska nad schodami to księżyc). Эту фразу из стихотворения Иоанны Кульмовой часто приводят в разговорах о том, должен ли театр быть дословным или же может быть символичным.
Наверняка есть и множество других цитат, которые кто-то из нас слышал в детстве и которые не попали в эту подборку — думаю, это прекрасно, что у нас есть и воспоминания, общие для нескольких поколений, а есть и личные, домашние. И одни, и другие стоят того, чтобы их помнить.
Перевод Валентины Чубаровой
