Эва Демарчик родилась в музыкальной семье. У отца, скульптора, был абсолютный слух, он играл на многочисленных инструментах и пел. Пела и мать. Эва говорила впоследствии: «Из меня с самого начала воспитывали гения. Может, потому, что я была некрасивая? Это иногда даже страшно, когда родители решают, что их дети должны быть талантливы».
Когда она уже училась в театральной школе, ее кто-то привел на прослушивание в знаменитый краковский «Погребок под баранами» (Piwnica pod Baranami), который официально был лишь маленьким любительским театром. Эва обратила на себя внимание, постепенно вошла в жизнь труппы и в начале 1961 года в первый раз выступила на подмостках. Тогда ей было 20 лет. Через год она вышла на большую сцену Дома литераторов — и покорила искушенную краковскую публику.
Но подлинная слава пришла к ней в 1963 году, когда она получила вторую премию на Национальном фестивале польской песни в Ополе (первую вручили Анне Герман). А пригласили ее туда в качестве «уникального молодого таланта», исполняющего со сцены серьезные поэтические произведения.
Демарчик стала выезжать за границу, исполнять все новые песни, музыку для которых писал композитор Збигнев Конечный.
Знаменитый парижский импрессарио Бруно Кокатрикс, работавший со всеми звездами французской эстрады, в 1964 году пригласил ее на шестинедельные гастроли, прошедшие с ошеломляющим успехом. Слова из завершающей песни Grande Valse Brillante соответствовали сценическому образу певицы: панна, Мадонна, легенда тех лет.
После одного концерта импрессарио прямо на сцене встал перед ней на колено и сказал: «Это будет моя вторая Эдит Пиаф» .
Кокатрикс был уверен, что перед ним — звезда мирового масштаба, величайшая певица со времен «парижского воробышка». Он предложил Демарчик контракт на два года; песни для нового репертуара должны были писать французские композиторы и поэты, сочинявшие для Пиаф.
Но Эва отказалась: «Я еще не окончила театральную школу, и у меня есть планы на будущее. Я хотела бы, чтобы у меня были свои, польские поэты и композиторы».
Последующие ее гастроли состоялись на лучших площадках почти во всех европейских странах, а также в Австралии, Бразилии, Мексике, Израиле... Во время гастролей в США в 1967 году газета New York Times писала: «Черный ангел польской песни — одна из немногочисленных в мире певиц, обладающих удивительным голосом, театральными возможностями и музыкальной впечатлительностью, которые позволяют ей перейти языковый барьер. Она напоминает Эдит Пиаф, но, в отличие от легендарного "парижского воробушка", Демарчик владеет голосом как профессиональная оперная певица».
Эва Демарчик.Источник: Wikipedia
В СССР Эва Демарчик стала известной еще до своего первого приезда с концертами. Дело в том, что в 1974 году фирма «Мелодия» выпустила ее альбом двухмиллионным тиражом, а общий тираж вместе с переизданиями составил 17 миллионов.
Не исключено, что здесь сыграл свою роль тот факт, что в альбоме были песни на слова Мандельштама и Цветаевой в переводе на польский. Кроме того, в него вошли несколько польских песен из репертуара певицы, исполненных на русском языке в переложении писателя и переводчика Бориса Носика.
С Носиком они познакомились почти случайно. А когда через какое-то время он приехал в Польшу (как автор сценария фильма про двух таджиков в оккупированной Варшаве, устроивших бунт по пути на расстрел), певица и переводчик встретились снова. Дружба быстро переросла в роман. Носик вспоминал: «Она говорила мне: "Ты в разводе, мы поженимся и ты будешь писать пьесы для моего краковского театра". В этот миг она была свободна, а вообще всегда была влюблена, всегда в романах».
Эва попросила своего нового друга перевести на русский несколько ее песен, и он, по его словам, сделал это за одну ночь. Во всяком случае, когда Эва приехала со своими первыми концертами в Москву в 1975 году, слава ее уже гремела по всей стране.
Тут нужно сказать, что тогда в СССР польская культура была для советских людей, живших за «железным занавесом», окном в Европу. Огромной популярностью пользовалось польское кино. Множество людей выписывали польские журналы, читали не только польских авторов (прежде всего Станислава Лема) на русском, но и переводы западной литературы на польский. Объяснение очень простое: из западной литературы в СССР издавали только «прогрессивных» авторов, а в Польше публиковались переводы лучших западных писателей. При этом книги, которые выходили в «странах народной демократии» были сравнительно доступны. Поэтому тогда и образовалось целое поколение советских людей (в том числе, Иосиф Бродский и многие другие, да и я сам), которые впервые прочли Фолкнера или Ионеско по-польски.
Первые концерты Эвы Демарчик в Москве прошли вовсе не на центральных площадках: в Центральном доме литераторов и в зале кинотеатра «Варшава» на Войковской. Я был на обоих, и это одно из самых сильных художественных впечатлений в моей жизни.
С первым концертом связана почти анекдотическая ситуация.
Дело в том, что у Демарчик были свои обязательные условия для выступлений. Во-первых, черный пол сцены. Во-вторых, мягкое освещение. В-третьих, на сцене должны были стоять два одинаково настроенных черных рояля. Последнее было важно, потому что позволяло достигать необычных звуковых эффектов.
И вот с этими роялями во время ее первого концерта в Москве возникла проблема. В зале кинотеатра «Варшава» было два рояля, но один из них был забит гвоздями и у него была испорчена педаль. Эва сказала: «Если не будет второго рояля, не будет концерта».
Тогда началась паника. Публика уже сидела в зале. Приехали представители консульства, Госконцерта и пытались убедить ее выступить с одним роялем. Это же не дуэт, говорили они. Эва отказалась. В итоге прямо в присутствии публики пришлось вытаскивать гвозди из второго рояля и ставить на него новую педаль. Концерт начался с часовым или даже полуторачасовым опозданием.
Да, характер у Эвы Демарчик был нелегкий. Она приходила в бешенство, когда кто-то над ней подшучивал. Еще в «Погребке под баранами», когда коллеги пели пародию на одну из ее песен, она расплакалась.
Она никогда ничего не исполняла на бис, хотя кланяться публике выходила по несколько раз. Но то, что она делала со слушателями, было невероятно: люди, как зачарованные, аплодировали ей стоя по 15-20 минут.
Однако за все это певице приходилось платить высокую цену. Случалось, что после концерта, за кулисами, она падала в обморок.
В 1976 году она уходит из «Погребка под баранами». В 1986 году — получает государственную дотацию и открывает Государственный театр музыки и поэзии, который так и называется: Театр Эвы Демарчик. Зал в театре очень небольшой. Вместе со своей группой, уже с композитором Анджеем Зарыцким, она выступает по всей Польше.
После 1989 года в Польше проводилась реституция, и в 1991 году особняк, где размещался театр, вернули прежним, довоенным владельцам.
Эва Демарчик. Портрет Збигнева Кресоватого. Источник: WikipediaНачались скитания.
Бывший кинотеатр «Висла», где театр четыре года проводил ремонт на собственные средства. Затем — Исторический музей, с залом, совершенно неприспособленнным к концертам: теснота, плохая акустика. В 1995 году театр переезжает на Газовую улицу, но вскоре опять появляются наследники, начинается новая тяжба.
В 1999 году административная реформа в Польше меняет источники финансирования; прошение Эвы Демарчик о приеме театра под непосредственный патронат Министерства культуры отклонено. Театр выселяют из дома на Газовой, причем выселяют со скандалом — взламывают замки, выбрасывают дорогую аппаратуру прямо на улицу. Магистрат Кракова сообщает, что не располагает подходящим помещением, и Государственный театр музыки и поэзии закрывают.
Тогдашний мэр Кракова заявил, что его интересуют исключительно выступления в городе и что финансировать театр он будет только в этом случае. Эва спросила его, может ли он предложить ей зал для выступлений. Тот ответил: «Разумеется, как только я его построю».
Возникает ассоциация «Театр Эвы Демарчик», которая принимает предложение бургомистра Бохни — маленького городка неподалеку от Кракова. Там театру дали помещение старого детского сада, куда Эва Демарчик и переехала со своим коллективом из 12 человек.
Певица писала тогда: «Я все еще не примирилась с тем, что какой-то один чиновник сможет лишить меня контактов с публикой. Сможет отнять у меня мою публику, а у публики — Эву Демарчик. Мне сказали, что я должна радоваться, что мне дали целых два года, чтобы ликвидировать театр. Лично министр культуры сказала мне на бегу, по телефону: "В чем дело? У вас до ликвидации еще целых два года"».
В январе 2000 года власти Кракова отменяют дотацию театру и принимают решение объединить театр Эвы Демарчик с Театром Людовым в Кракове. Саму Демарчик увольняют с поста директора, сотрудники ее театра уходят.
Эва Демарчик не выдерживает. Последний ее концерт с группой состоялся 8 ноября 1999 года. Зал прощался с певицей стоя. Три месяца спустя она распустила весь состав своей труппы, выплатила им вперед зарплату за несколько месяцев и сказала: «Мне очень жаль, что все так случилось. До свидания».
Эва покинула родной город, в котором для нее не нашлось места. Она стала жить в своем маленьком домике с садом в Величке, недалеко от Кракова.
Начали поговаривать, что она пьет. Однако один из членов ее группы сказал: «Я играл с ней 13 лет и никогда не видел ее пьяной. За эти годы я не видел, чтобы она взяла в руки хотя бы бокал шампанского».
Другие говорили, что она была по-прежнему в прекрасной форме, но покинула сцену сознательно — так, как Грета Гарбо ушла из кино, чтобы все помнили ее как прекрасную молодую звезду и никто не видел ее в роли пожилой женщины. После смерти знаменитой польской репортерки Тересы Тораньской в ее архиве обнаружили отрывки из интервью с Эвой Демарчик. Говоря о своей затворнической жизни в домике с садом, Эва сказала: «Растения тебе никогда не изменят. А в людях я разочаровалась».
Великая певица Эва Демарчик скончалась 14 августа 2020 года.
С нами остались ее песни. Борис Носик вспоминал, как пани Янина, мать Эвы, спросила у него: «Знаете, почему вся Польша поет "Томашув" на стихи Тувима [из репертуара Эвы]? Потому что в жизни каждой женщины есть свой Томашув».
А может нам с тобой в Томашув
сбежать хоть на день, мой любимый,
там может в сумерках янтарных
все тишь сентябрьская стынет...
