15 октября 1941 года нацистские власти в оккупированной Польше запретили евреям — под угрозой смертной казни — покидать гетто, а полякам — оказывать им любую помощь. В последующие месяцы законодательные акты подобного содержания были опубликованы во всех дистриктах Генерал-губернаторства. Административно-территориальное образование на территории большей части оккупированной немцами Польши. Они определили судьбу евреев, которые не подчинились приказу переселиться в гетто или рискнули после заключения в гетто перебраться на так называемую «арийскую сторону».
Самая большая волна побегов евреев из гетто пришлась на период, предшествовавший выселениям, или сразу после них, то есть во время акции «Рейнхардт» в 1942–1943 годах. Ее целью было уничтожить еврейское население в пяти дистриктах Генерал-губернаторства (Варшавском, Радомском, Краковском, Люблинском и Галицийском, а позже и в Белостокском округе). Выселение означало депортацию жителей гетто в лагеря уничтожения или убийство части из них на месте. Чтобы выжить в Холокосте, евреям приходилось выбирать так называемую стратегию выживания — спрятаться на «арийской стороне» или изменить свою идентичность.
Умшлагплац — площадь, откуда евреев из Варшавского гетто вывозили в концлагеря, 1942. Источник: Институт национальной памяти ПольшиВ соответствии с политикой нацистской Германии, евреи в оккупированной Польше постепенно подвергались все более суровым репрессиям. Их публично унижали, направляли на принудительные работы, лишали собственности, заставляли носить на одежде нашивки или повязки со звездой Давида, а с 1940 года массово переселяли в гетто с ужасными условиями жизни. Гетто, особенно, в больших городах, были переполнены, люди в них умирали от голода и болезней.
Небольшое число евреев не подчинилось приказу переселиться в гетто. А некоторые после заключения в гетто рискнули перебраться на «арийскую сторону». Побеги из гетто часто планировались заранее. Сперва обсуждалось место для укрытия и решалось, как впоследствии доставлять провизию. Нередко случались и спонтанные побеги, в основном, во время перевозки при депортации. Тогда беглецы, не имея при себе ни вещей, ни продуктов, искали помощи на месте, среди поляков.
Евреям, бежавшим из гетто во время выселения, из вагонов при транспортировке или из концлагерей, и во второй половине 1942 года оказавшимся на «арийской стороне», прятаться было особенно трудно, поскольку они становились целью так называемой Judenjagd («охоты на евреев»), в которой значительную и неприглядную роль играли также поляки.
При помощи местных общин немцы вылавливали евреев в укрытиях и убивали «недобитков». Жертвами Judenjagd стало от нескольких десятков тысяч до ста с лишним тысяч евреев. Их число до сих пор остается предметом дискуссий историков.
Шансы на выживание
Главными факторами, повышавшими шансы выжить тех, кому удалось оказаться на «арийской стороне», были культурная ассимиляция, свободное владение польским языком (до войны большинство евреев говорило на идиш, а по-польски — с заметным акцентом), так называемая «правильная внешность» (светлые волосы, голубые глаза), знание практик христианства. Важным было и наличие христианского свидетельства о рождении и фальшивой кенкарты (удостоверения личности), а также денег на оплату еды и убежища. Не последнюю роль играли связи. Евреи, у которых были знакомые поляки по работе, школе или среди соседей, могли попытаться обратиться к ним с просьбой — за плату или бескорыстно — спрятать их или помочь как-то иначе.
«Когда еврей оказывался на арийской стороне, у него были две возможности: остаться на поверхности или уйти под землю», — записал осенью 1943 года Эммануэль Рингельблюм, историк и основатель подпольного архива Варшавского гетто, который сам укрывался в бункере «Крыся» на улице Груецкой, 84 в Варшаве, у семьи Марчаков.
Жизнь «на поверхности» требовала полной смены идентичности, что могли позволить себе единицы — те, у кого были соответствующие документы, знания польского языка и так называемая «правильная внешность». Однако большинству евреев, находившихся на «арийской стороне», приходилось оставаться «под поверхностью», то есть в укрытиях. Кто-то прятался самостоятельно, кому-то помогали поляки.
Жизнь «на поверхности»
Евреи с «правильной внешностью» и безупречным польским языком, знакомые с польскими культурными и религиозными обычаями, могли попытаться существовать «на поверхности», выдавая себя за поляков. Обзаведясь фальшивыми документами (на имя и фамилию, звучавшие как польские), они свободно передвигались по городу, могли снять квартиру и даже устроиться на оплачиваемую работу. Однако такая форма маскировки была доступна немногим — главным образом, ассимилированным или аккультурированным евреям, у которых были знакомые среди поляков и соответствующий материальный статус.
Арийские документы можно было получить благодаря подпольному антифашистскому движению, как левому, так и правому, польскому и еврейскому, в частности Польской социалистической партии «Свобода, равенство, независимость» (PPS-WRN), Польской рабочей партии (PPR), Рабочей партии польских социалистов (RPPS), Демократической партии (SD), Фронту возрождения Польши (FOP), Всеобщему еврейскому рабочему союзу (Бунд) и Еврейскому национальному комитету (ŻKN).
Многие активисты этих организаций входили в состав Совета помощи евреям «Жегота», который занимался изготовлением фальшивых удостоверений личности, а также фальшивых свидетельств о крещении — при помощи некоторых священников. Документ также можно было получить и благодаря личным контактам, например, забрав свидетельство о рождении человека, который умер. Но такой документ означал необходимость принять новую идентичность, а следовательно, создать ложную, но досконально выученную историю собственной жизни. Нередко за «хорошие бумаги» приходилось хорошо заплатить.
Жилье для евреев, скрывавшихся «на поверхности», организовывали разными способами. Самостоятельно его снимали единицы, в основном же это делалось при участии поляков — как тех, кто зарабатывал, предоставляя убежище, так и тех, знакомых или незнакомых, кто помогал бескорыстно. Некоторым скрывавшимся евреям, главным образом, в Варшаве, Кракове и Львове, укрытия находила и оплачивала «Жегота».
Знание польских обычаев проверялось, главным образом, на основе религиозных практик. Поэтому необходимо было знать молитвы, церковные обряды и праздничные традиции. Дети, которых прятало в монастырях духовенство, как правило принимали католические таинства.
Трудности физической природы — темные волосы — старались преодолеть, окрашивая волосы в светлый цвет. Женщинам и девочкам в этих вопросах было легче, чем мальчикам и мужчинам, которых, из-за еврейской традиции обрезания, можно было легко распознать. Однако известны случаи проведения хирургических операций, устраняющих последствия этой процедуры.
Скрываться «на поверхности» было возможно и благодаря контактам с поляками, в том числе, с польским подпольным движением, например, «Жеготой». Знакомства позволяли легче найти работу или жилье, сохранить имущество, получить финансовую поддержку, уберечься от доносов. В то же время тем, кто скрывался, постоянно грозила опасность разоблачения (например, встреченным на улице довоенным знакомым), а в больших городах они часто становились жертвами шмальцовников, вымогавших деньги, взамен обещая не доносить. Таким образом, жизнь «на поверхности» отягощалась постоянным стрессом.
Жизнь «под землей»
Евреи, чьи внешность, выговор или незнание польских обычаев выдавали их происхождение, а также те, кто не располагал фальшивыми документами, вынуждены были скрываться. На такую судьбу было обречено большинство тех, кому удалось перебраться на «арийскую сторону».
Постоянное пребывание в укрытии становилось чрезвычайно трудным испытанием, изнурительным физически и психически. Те, кто прятался, были лишены возможности зарабатывать, а часто даже выполнять основные жизненные функции. Убежища устраивали в сараях, амбарах, подвалах, на чердаках, в землянках, а в квартирах ими становились шкафы, кровати или замаскированные комнаты. Многие евреи прятались в лесах.
Абрам Гринбаум и Хелена Гарбарек в укрытии. Источник: Еврейский исторический институтНадежное укрытие на продолжительный срок обычно требовало участия поляков. Для многих это стало возможностью заработать, иногда она заключалась в финансовом и психологическом паразитировании на трагическом положении евреев. Но, в то же время, известны тысячи примеров бескорыстной помощи, которую поляки иногда оказывали по нескольку лет.
Евреи, которые прятались с помощью поляков в их домах, должны были жить согласно установленному распорядку и соблюдать его с железной дисциплиной — особенно в ситуациях опасности. Они находились в постоянном, всепоглощающем страхе. В любой день мог случиться обыск или донос, их присутствие могли раскрыть даже случайно. Те, кто прятался, жили в ощущении зависимости от своего спасителя — в ожидании, когда он принесет еду и воду, вынесет ведро с нечистотами, расскажет, что происходит «на поверхности».
Принимая решение о предоставлении убежища, спасавшие соединяли свою судьбу с трагической судьбой евреев. Они и так подвергались террору немецких оккупантов как польские граждане, а тут еще вдобавок брали на себя бремя тайны и выполнение трудных логистических задач. Они жили в постоянном страхе, который внушали и немцы, и соседи-поляки. Повсюду им мерещился донос и как следствие — всевозможные немецкие санкции: от денежного штрафа или потери работы либо имущества, до избиения, тюремного заключения, принудительных работ, концентрационного лагеря и, наконец, смертной казни.
По разным данным, на польских землях уцелело примерно 40–50 тысяч евреев. Часть из них выжила в лагерях, в партизанских отрядах, часть уцелела благодаря бескорыстной помощи поляков. Случалось, что евреи спасались сами и выживали исключительно благодаря собственной находчивости, или — что случалось значительно чаще — получали поддержку взамен за щедрое вознаграждение.
Перевод Сергея Лукина
