Мечислав Фогг был популярнейшим исполнителем шлягера «Это последнее воскресенье» (To ostatnia niedziela). На русском языке эта песня на музыку Ежи Петербургского с текстом Иосифа Альвека известна как «Утомленное солнце». Композицию об уходящем счастье, написанную в 1935 году, Мечислав Фогг пел на сценах варшавских кабаре. Свою карьеру он начал в хоре «Дана» на сцене театра-кабаре Qui pro Quo. Ежегодно записывал более ста песен, участвовал в концертах популярнейших Ханки Ордонувны и Адольфа Дымши, был первым польским эстрадным артистом, выступление которого транслировало в 1938 году экспериментальное Польское телевидение. В творческих кругах у него было много друзей, в том числе еврейского происхождения.
В годы бесчестья, когда гитлеровский режим обрек еврейский народ на уничтожение, он, Мечислав Фогг, не оставался бездеятельным перед лицом этих преступлений. Он не только вдохновлял своими песнями повстанцев Варшавы на борьбу с оккупантом, но и спасал своих друзей — евреев из варшавского гетто.
Допрос в гестапо и подпольная деятельность
В начальный период немецкой оккупации Польши Мечиславу Фоггу (настоящее имя — Мечислав Фогель), как и другим представителям творческой среды, пришлось приостановить профессиональную деятельность. Когда подпольный Союз артистов польских сцен все же разрешил певцам выступать в кафе, он начал зарабатывать пением в «Кафе Бодо», Swann, а также в кафе Lucyna — заведениях, которые по большей части содержали сами варшавские исполнители и исполнительницы, оказавшиеся во время оккупации в трудном материальном положении.
В ходе одного из выступлений, когда Фогг исполнял тогдашний шлягер «Любимая, я вернусь» (Ukochana, ja wrócę), сидевший в зале гестаповец обвинил его в подстрекательстве поляков и угрожал застрелить. После этого инцидента гестапо вызвало певца на допрос в свою резиденцию на аллее Шуха, а его дом по адресу Кошикова, 69 взяли под наблюдение. Когда дело утихло, Мечислав Фогг включился в подпольную деятельность, участвуя в организации тайных занятий для учеников и учениц варшавской гимназии им. Стефана Батория.
Спасение семьи Весби из варшавского гетто
В своем доме он укрывал евреев, бежавших из варшавского гетто. В первую очередь это семья Иво Весби (настоящее имя — Игнаций Зингер), до войны дирижер и музыкальный директор варшавского театра-кабаре Qui pro Quo. В гетто он руководил оркестром театра Femina, одного из полутора десятков действовавших на этой территории. В 1942 году Весби вместе с женой Лолой и восьмилетней дочерью Ольгой бежал на т.н. арийскую сторону города.
Мой друг Мечислав Фогг оказал помощь мне, моей жене и дочери, что равнялось спасению нам жизни. В виде благодарности, зная, что Мечислав Фогг намеревается открыть студию грамзаписи, я в 1945 году подарил ему свои станки и аппаратуру.
Фогг рассказывал: «Семья Весби счастливо спаслась, и после войны я встретил их в Вене, где пел в 1947 году, а также в США в 1949-м».
Участники кабаре Qui pro Quo, 1929. Мечислав Фогг стоит третий слева. Источник: Национальный цифровой архив ПольшиПомощь «на тонущем корабле»
В своих воспоминаниях Мечислав Фогг упоминал и тех, кому помогал эпизодически. Большинство из них погибли:
…до самой ликвидации гетто я кормил обедом мальчика 8-9 лет и передавал для его сестры судки, которые этот мальчик забирал.
…до восстания я также кормил обедами замечательного профессора вокала Станислава Копфа (псевдоним — Гловиньский). С началом восстания контакт прервался.
…после ликвидации гетто ко мне пришел другой мой друг Станислав Темпель, инженер звукозаписи на фабрике грампластинок Syrena Record. Тоскуя по семье, он перешел границу из Вильно, где скрывался. Он жил у меня несколько дней и, вопреки моим уговорам и предостережениям, ушел в гетто, и я никогда больше его не видел.
…мне позвонил по телефону другой мой друг Игнаций Зальцштейн, прятавшийся где-то за шкафом.
Прятать евреев помогал смотритель дома. Зальцштейн нашел убежище в его квартире, а Фогг снабжал Игнация продуктами. Мечислав Фогг спасал и евреев из семьи Гликсбергов:
Мой сын Анджей ходил в частную общеобразовательную школу Гуртеровой. Его лучшим другом был Стефан Гликсберг, сын доктора Хенрика Гликсберга. Кажется, доктор Гликсберг был членом юденрата. орган еврейского самоуправления в гетто, учрежденный немецкими оккупационными властями. Мы переписывались в течение всего периода оккупации. Их второй сын Тадеуш бежал с этапа на Треблинку и скрывался у своего друга на улице Эмилии Плятер и у меня. По его настоятельной просьбе я дал ему некоторую сумму денег. [неразборчиво] Я получил от него открытку откуда-то близ швейцарской границы, и это было все. Переписываясь с доктором Гликсбергом, я предлагал ему помощь. Он отвечал мне, что он не крыса, которая убегает с тонущего корабля.
Концерты во время восстания и послевоенная судьба
Во время Варшавского восстания в 1944 года Фогг пел для повстанцев и гражданского населения, среди прочего исполняя «Песню о моей Варшаве» (Piosenka o mojej Warszawie). Всего у него было 104 выступления в укрытиях, полевых госпиталях и на баррикадах сражавшейся столицы.
Варшавское гетто, 1941. Источник: ВикипедияПосле войны он не потерял своей популярности. Уже 4 марта 1945 года на улице Маршалковской, 119 Мечислав Фогг открыл «Кафе Фогг», одно из первых заведений в разрушенной столице, ознаменовав начало его деятельности исполнением той же «Песни о моей Варшаве», ставшей популярной в последующие годы. Другие известные хиты Мечислава Фогга — это, к примеру, «Осенние розы» (Jesienne róże), «Танго Милонга» (Tango Milonga), «Маленький белый домик» (Mały biały domek) и «Сердце матери» (Serce matki). Недолгое время он руководил собственной студией звукозаписи Fogg Record.
В течение более чем 60-летней карьеры Мечислав Фогг дал 16 тысяч концертов в 32 странах, но всегда возвращался в Варшаву.
У певца были дети. Правнук Мечислава и его жены Ирены, Михал Фогг, по инициативе которого выпущены пластинки с ремиксами и другими аранжировками его песен, в одном из интервью сказал:
Я убежден, что он говорил бы о себе, что он в первую очередь варшавянин, а только потом поляк.
26 октября 1989 году, за несколько месяцев до смерти Мечислава Фогга, Институт Яд Вашем в Иерусалиме удостоил его звания Праведника народов мира.
Перевод Владимира Окуня
Благодарим музей POLIN за возможность публикации статьи.
