Шантаж и «Макдональдс»

В похоронном бизнесе в начале 90-х важно было раньше других получить информацию о том, что кто-то умер. Действовало правило «кто первый встал, того и тапки». Это был специфический бизнес: убитые горем родственники покойных редко сравнивали предложения разных похоронных бюро. Часто они принимали решения под влиянием прежнего опыта — например, обращались в похоронное бюро, которое когда-то уже хоронило их тетку, отца, свояка. Или по рекомендации того, кто оказывался рядом — врача, медбрата из скорой помощи или сотрудника полиции. В 90-е годы семьям полагалось достаточно большое пособие на похороны, что тем более не способствовало стремлению в тяжелый момент искать наиболее выгодное предложение. В скорой помощи умерших называли «шкурами», отсюда и выражение «торговля шкурами». Конечно, торговали не телами, а информацией о них.

Происходило все обычно следующим образом: семья вызывала скорую помощь, врачи пытались спасти больного, тот умирал, и родственники спрашивали, что делать с телом. Тогда кто-то из бригады говорил, что перевозкой занимается конкретная фирма, давал ее телефон или даже звонил сам.

Вскоре сотрудники скорой помощи стали не столько пассивными информаторами, сколько людьми, вовлеченными в процесс. Иногда они обманывали семьи, говоря, что сейчас приедет перевозчик, как будто речь шла о государственном учреждении, а не о частной фирме. Потом тело попадало в морг — и обычно родственники естественным образом поручали организацию похорон фирме, с которой этот морг был связан. Если же семья настаивала на том, что похоронами займется кто-то другой, фирма, связанная с моргом, требовала оплату за перевозку и хранение тела. Случалось, что врачи шантажировали семьи: если те не соглашались на рекомендованное ими похоронное бюро, угрожали вписать в свидетельство о смерти подозрение о причастности к ней третьих лиц — тогда тело попадало на вскрытие и похороны откладывались на несколько недель.

Важным звеном в схеме «охоты за шкурами» были операторы, которые принимали звонки на номер скорой помощи: именно они решали, какой бригаде передать вызов. Постепенно время прибытия скорой увеличивалось — это повышало шансы, что человек без оказания помощи умрет. Такой прием назывался «Макдональдс»: врачи, как говорят, заезжали туда на гамбургер по дороге к пациенту. Вероятно, и сами операторы высылали бригады с опозданием, а иногда отправляли их с другого конца города, хотя были кареты скорой и поблизости.

Некоторые бригады в первую очередь отправлялись к умершим, а не к нуждающимся в помощи пациентам, потому что это было выгоднее. Иногда врачи записывали в документах, что реанимация была прекращена по просьбе родственников, хотя закон не предусматривает такой процедуры. В погоне за деньгами врачи становились безразличными к больным.

Странные смерти

Афера началась на заре 90-х и продолжалась около десяти лет: в 2002 году о ней написали СМИ и разбирательством занялась прокуратура. Придумали систему «торговли шкурами» конкурирующие между собой похоронные бюро. Поначалу они обеспечивали себе лояльность сотрудников скорой, раздавая подарки: алкоголь, телевизоры, заграничные поездки. Потом перешли на наличные.

За один месяц скорая помощь в Лодзи констатировала смерть порядка 400 человек. Оплату (1200–1500 злотых) делили между собой члены бригады. Иногда их доход на одном дежурстве превышал месячную зарплату работника скорой помощи — мизерную на фоне других медицинских профессий.

Однако ставки за информацию росли, а это ударяло по бизнесу похоронных бюро. На взятки уходила значительная часть суммы, которую семьи платили за похороны. Со временем некоторые конторы стали поднимать суммы взяток только затем, чтобы конкуренты, пытаясь перебить их предложение, зарабатывали меньше. Владелец одного из похоронных бюро развесил анонимные листовки с информацией, предупреждающей людей о торговле трупами.

У «охоты за шкурами» была и еще более мрачная сторона: случалось так, что бригада забирала человека в сносном состоянии, а через четверть часа возвращалась к семье с мертвым телом.

Никто не зарабатывает достаточно много, чтобы ему не хотелось больше. Вот и сотрудники скорой помощи старались продать как можно больше «шкур», поэтому некоторые решили приближать смерть пациентов.

Однажды, например, скорая приехала к 90-летней женщине; семья заметила, что после укола больная внезапно начала как будто от чего-то защищаться, махать руками, срывать кислородную маску, а потом совершенно обмякла и умерла. Другую женщину, у которой была всего лишь сыпь, долго возили от больницы к больнице, а в конце концов диагностировали смерть. Тело привезли к ней домой, и родственники обратились в похоронное бюро, которое посоветовали врачи.

Эти странные смерти указывали на то, что бригады скорой помощи использовали опасные препараты. Некоторые сотрудники лодзинской скорой получили зловещие псевдонимы, иногда с налетом черного юмора: Доктор Менгеле, Ангел смерти, Шкуроловка. А еще — Доктор Калий и Доктор Эбрантил — по названиям лекарств, которые резко замедляли сердцебиение или снижали давление. Потому что, как позднее выяснилось в ходе следствия, медбратья иногда вкалывали пациентам вещества, которые их убивали.

До сих пор с «охотниками за шкурами» больше всего ассоциируется лекарство под названием «Павулон». Введение этого средства без дополнительных мер предосторожности приводит к мучительной смерти. Мышцы слабеют, человек задыхается, но остается в сознании. Иногда это может длиться 10–20 минут. Иногда умирающий успевал заметить, что врачи оформляют его свидетельство о смерти.

Правосудие бессильно

Прокуратура начала аресты в тот же день, когда Gazeta Wyborcza опубликовала текст об «охотниках за шкурами». Невероятно быстро. Может быть, потому, что прокурор прочитал текст до его публикации — исключительное событие с точки зрения журналистских стандартов. Казалось бы, эта история должна была стать потрясением для всей службы здравоохранения и поводом для вынесения десятков суровых приговоров, но ничего такого не произошло.

Кадр документального фильма «Охотники за шкурами. “Это истории со дна ада, очень трудно об этом говорить”» / UWAGA! TVN / Youtube

Вся схема, на первый взгляд, укладывалась в понятие коррупции, но такая юридическая квалификация оказалась сомнительной. Прокуроры не были уверены, что суды в принципе признают преступлением получение оплаты за рекомендацию конкретного похоронного бюро — мнения юристов на этот счет расходились. Прокуратура использовала также другую квалификацию — мошенничество. В этом случае пострадавшими считались семьи, которые оплачивали похороны по повышенным тарифам, включающим сумму «вознаграждения» для медицинских бригад.

Юридическая квалификация была, однако лишь одной из проблем следователей. Перед ними стояла куда более сложная задача: как доказать факт убийства, если «Павулон» и подобные лекарства через несколько месяцев после смерти практически невозможно обнаружить? Следователи не решились на эксгумации, потому что эксперты не нашли способ определять присутствие препарата.

Вместе с тем, в лодзинской скорой помощи использовалось огромное количество «Павулона» и никто не вел его детальный учет. Важно, что этот препарат практически не применяется в экстренной медицине. Существовала теория, что его продавали ветеринарам и врачам, делающим нелегальные аборты, но это малоправдоподобно, поскольку препарат стоит недорого. Кроме того, именно на вызовах у тех бригад, которые использовали большое количество «Павулона», было зафиксировано повышенное количество летальных исходов.

Обвинительный приговор суда первой инстанции, вынесенный в Лодзинском окружном суде в январе 2007 года, в значительной степени основывался на показаниях одного из медбратьев, который признался в убийствах. Он детально рассказал, как при помощи «Павулона» отправлял пациентов на тот свет, описывая при этом такие подробности, которые мог знать только человек, принимавший в этом участие.

Потом, однако, осужденный отказался от своих показаний. Он утверждал, что прокуратура использовала его проблемы с алкоголем: допрос начали, когда он был в состоянии тяжелого похмелья и отвечал что попало, лишь бы от него отстали.

Следователи провели детальный анализ данных: например, сопоставив время выезда скорой со временем, когда врач звонил по мобильному телефону в похоронное бюро, они доказали, что реанимация пациента закончилась слишком быстро.

Но, честно говоря, вопрос ответственности был сильно размытым. Список предполагаемых преступлений казался огромным, авторы текста об «охотниках за шкурами» до сих пор утверждают, что жертвами таких убийств могла быть тысяча человек. В сравнении с этой цифрой итоги процессов были весьма скромны. Удалось доказать шокирующие, но лишь единичные факты убийств. Исходя из результатов следствия, трудно говорить о крупном деле. 

Медбрата по кличке «Доктор Эбрантил» приговорили к пожизненному заключению за убийство четырех человек, еще одного — к 25 годам тюрьмы за убийство «Павулоном» одного человека и соучастие в нескольких убийствах, совершенных «Доктором Эбрантилом». И всего пять и шесть лет тюрьмы получили два врача за умышленное создание угрозы жизни и здоровью полутора десятков пациентов.

Вынесенные по этому делу приговоры — одно большое разочарование. Прокуратура приостановила расследование десятков уголовных дел, касающихся торговли информацией о смертях. Она констатировала, что такие случаи имели место, но против причастных к ним лиц нельзя возбудить уголовные дела: согласно закону, это не было коррупцией.

Так что до сих пор неясно: правосудие не справилось с делом или СМИ преувеличили его масштабы. Не менее важно и то, что по-прежнему неизвестно, происходила ли торговля информацией только в Лодзи или во всей Польше. «Шкуры» — это словечко из сленга лодзинской скорой помощи; в краковской, говорят, умерших называли «сонями».

*

«Охотники за шкурами» — это история, которая показывает атмосферу  Польши 90-х. Симптоматично, что «охотники за шкурами» появились одновременно с возвращением капитализма. Поляки приспособились к новой действительности, мерилом в которой стали деньги. С одной стороны, это время невероятной предприимчивости, с другой — колоссального роста преступности. Многие люди, в том числе и врачи, зарабатывали намного меньше, чем предполагал уровень их квалификации. Капитализм вернулся в особенно дикой форме, и получение денег за информацию о смертях могло показаться просто предпринимательской хваткой.

Тут необходимо добавить контекст. Коррумпировать польское здравоохранение первыми начали вовсе не польские похоронные бюро. В 90-е годы, в период зарождающегося польского капитализма и западных инвестиций, крупные западные фармацевтические компании сулили польским врачам подарки за то, что они будут прописывать больным конкретные лекарства. Не один доктор с низким доходом польстился на бесплатную сковородку. Сегодня, наверное, никто не хочет об этом вспоминать.

Переводчик Валентина Чубарова, редактор Ольга Чехова