Весной 1945 года Ежи Гедройц — после того , как он прошел ливийскую кампанию в Карпатской бригаде, а затем итальянскую при генерале Владиславе Андерсе — был переведен в Лондон. Там он стал руководителем Европейского отделения в Континентальном отделе Министерства информации и документации , а одновременно — связным между министром Адамом Прагером и генералом Владиславом Андерсом. Именно тогда Гедройц стал лоббировать создание издательства Instytut Literacki, используя для этого ежедневные контакты с обоими руководителями и ведя переговоры с Мечиславом и Ксаверием Прушинскими, Мечислав Прушинский — офицер польских ВВС на Западе, писатель и публицист, меценат польской культуры, Ксаверий Прушинский — журналист, публицист, писатель и дипломат.Майей Прондзыньской , а также Станиславом Мацкевичем, Вацлавом Збышевским, Мечиславом Грыдзевским, Адамом Циолкошем, Яном Эмилем Скивским и многими другими.
Он разыскивал своих довоенных сотрудников , рассеявшихся по всему миру; ему, несомненно, помогали и контакты, установленные в 1943–1944 годах, когда он, возглавляя Редакцию военных журналов и издательств, отвечал за выходившую во 2-м Корпусе 2-й Польский корпус — высшее тактическое соединение польских вооруженных сил в 1943–1947 годах. печатную продукцию.
Социалист Прагер не только одобрил идеи своего подчиненного , но и нашел для них поддержку со стороны профессора Владислава Фолькерского из Национальной партии, который как министр вероисповеданий и государственного просвещения опекал многие рассеянные по Ближнему Востоку книжные издательства. Первоначально Гедройц планировал создание двух издательств — в Италии и во Франции.
Для облегчения работы этих издательских институтов , а также обеспечения их будущего формально они должны быть частными предприятиями. Издательский институт в Италии, независимо от правительственных заказов, выполнял бы все работы, связанные с Войском Польским на территории Италии, а также с беженцами на территории Африки и Среднего Востока. Издательский институт в Париже обслуживал бы польскую эмиграцию на территории Западной Европы и издавал бы еженедельник Tribune de Peuples. «Трибуна народов» (франц.)
Здесь следует напомнить , что редактирование журнала было для Гедройца давно испытанным способом функционирования в общественной и политической жизни: в тридцатые годы он поочередно был редактором академических журналов, связанных с консервативным движением, а затем — всё более влиятельных Bunt Młodych и Polityka. Вокруг последнего из этих изданий сформировалась среда, как это впоследствии определял сам Гедройц, «внутренней оппозиции» санационного лагеря. Санацией (от латинского sanatio — «оздоровление») называют политическую силу, пришедшую к власти после переворота 1926 года, а также наступивший тогда период авторитарного правления. Группа , связанная с журналом, должна была даже получить согласие на выдвижение отдельного списка на выборах в Сейм, запланированных на 1940 год.
Сотрудник довоенных изданий Гедройца Стефан Киселевский определил их характер как «интеллектуально-револьверный». Ведь редактор любил провокации , и случалось даже, что на его журнал подавали в суд.
В 1939 году после сентябрьской катастрофы Гедройц оказался в Бухаресте , где его друг Роджер Рачинский был послом. В Румынии он не только стал spiritus movens движущий дух (лат.) издававшегося там журнала Kurier Polski , но и планировал выпускать более серьезное периодическое издание. Об этом свидетельствуют сохранившиеся в архиве Ежи Гедройца в Мезон-Лаффите графические проекты виньетки для издания DROGI (с подзаголовком «Орган политической мысли молодежи»).
Однако когда в 1946 году ему удалось добиться создания издательства , самым главным для Гедройца стал выпуск книг, и в этой сфере у него были амбициозные планы. Из одной из заметок на тему разрабатываемой издательской политики Института мы узнаём, что в нем должно было выходить семь книжных серий: «Национальная библиотека», «История Польши в романе», «Современный роман», «Польская общественно-политическая мысль», «Социально-экономическая библиотека», «Библиотека переводов иностранной литературы», «Библиотека знаний». Планировалось также издание словарей и учебников, а стремление выплыть из эмигрантской бухты на широкие воды привело к появлению книг на итальянском языке.
Первой позицией , изданной Институтом, стали «Легионы» Генрика Сенкевича с предисловием Яна Белатовича. Всего в 1946 году было издано одиннадцать книг , в 1947 — семнадцать; начиная с Сенкевича, Мицкевича и Словацкого до книги Тадеуша Фельштына «Атомная энергия. Источники и применение» и трилогии бестселлеров Сергиуша Пясецкого («Яблочко» , «Гляну я в окно» и «Никто не даст нам избавленья»). К этому добавлялись многочисленные работы по заказам армии и правительственных учреждений, вроде учебников плотницкого мастерства.
Отцы успеха
Поэтому неудивительно , что когда возникла идея издания ежеквартальника, в котором должны были публиковаться статьи, предваряющие книжные издания Института, то Ежи Гедройцу было не до него, и он доверил редактирование Густаву Херлингу-Грудзинскому. Они были знакомы еще с тех времен, когда Херлинг писал для «Белого орла», за который отвечал Гедройц, да и в издательстве он уже успел отредактировать либо перевести несколько текстов…
Это было на рубеже 1946 и 1947 годов. 26 января 1947 года Гедройц писал Виктору Вайнтраубу: польский историк литературы, дипломат
Мы с Грудзинским с нетерпением ожидаем материалов для ежеквартальника. Для разнообразия мы хотим назвать его «Течение» [Nurt] , а не «Культура». Надеюсь, что до 1 марта мы окончательно определимся с названием. К задержке это не приведет, могу заверить.
Название «Течение» , определенно отсылающее к книге Вацлава Берента, переизданной Гедройцем во 2-м Корпусе в 1945 году, было, конечно, более близким ему, более «политизированным», подчеркивающим важность текущих событий… Однако в конечном счете в июне 1947 года вышла все-таки «Культура».
Неужели Гедройц сдался , и победила концепция Херлинга? Кто подал идею этого названия, и — самое главное — кто редактировал первый номер журнала?
Вслед за Здзиславом Кудельским автор книги Gustaw Herling-Grudzinski i „Kultura” paryska. Fakty — historia — swiadectwa, Lublin 2013 сопоставим воспоминания героев этих событий. Ежи Гедройц в «Автобиографии в четыре руки» утверждал:
Идея создания журнала возникла из совместных бесед между Густавом , Зосей Зофья Герц — одна из основателей Литературного института, ближайшая сотрудница Гедройца, после его смерти — директор Института. и мной. Название придумал , кажется, я. Первоначально «Культура» должна была стать визитной карточкой, чем-то вроде седла для коровы, и, соответственно, задумывалась скорее как чисто литературный ежеквартальник. Первый номер мы подготовили вместе с Густавом. Но по-настоящему для нас тогда были важны книги.
В то же время Густав Херлинг-Грудзинский в беседе с Ренатой Горчинской так говорил о первом номере «Культуры»:
Он [Гедройц] долго упирался , наконец согласился, и мы подписали его вместе. Тем временем я рассылал письма писателям, приглашая их к сотрудничеству, в частности, Гомбровичу , Страшевичу. Когда в конце концов первый номер вышел и встретил благоприятные отзывы, то Ежи, в присущем ему духе, кисло усмехнулся и сказал: «Кто знает…».
Збигнев Флорчак в документальном фильме «Плот “Культуры”» в 1996 году также вспоминал , что предложение о сотрудничестве с создававшимся журналом он получил от Густава Херлинга-Грудзинского. В записанной и подготовленной Здзиславом Кудельским «Автобиографической повести» Херлинг высказывается еще более прямо:
Я тогда выступил с проектом создания «Культуры». Так что я имею право сказать , что основал «Культуру». Гедройц даже не был энтузиастом этой идеи, скорее голова у него была постоянно занята книгоизданием, но в конце концов он согласился. Я попросил его подписать первый римский номер вместе со мной, рассчитывая, что если он подпишет, то будет связан с «Культурой». Я придумал название «Культура», и там, в Риме, вышел первый номер журнала. Говоря о моем сотрудничестве с «Культурой», я повторяю не для того, чтобы вызвать у кого-то раздражение, а лишь во имя исторической правды: я основал «Культуру» и отредактировал ее первый номер.
В конце жизни Херлинг часто именно так описывал истоки «Культуры» , чем вызывал неудовольствие Гедройца. В «Плоте ”Культуры”» — когда произошло их окончательное расставание — Гедройц рассказывает, что Херлинг старался произвести впечатление, «что “Культуру” создал именно он , и, собственно, всем мы обязаны ему». И продолжал:
Он , несомненно, стремился к тому, чтобы просто перехватить “Культуру” после моей смерти. Этого он нисколько не скрывал. И это было довольно неприятно.
Но — вне зависимости от того , имелись ли в действительности такие планы у Херлинга — было бы несправедливо преуменьшать ту роль, какую он сыграл в создании журнала. Ведь сам редактор 11 января 1947 года писал в письме к поэту Юзефу Живине:
Мы приступаем с 1 марта к запуску ежеквартальника литературно-общественно-политического характера. Он будет содержать шесть-семь эссе , политический архив (обобщающая статья и обсуждение книг политического характера, корреспонденция с территорий новой эмиграции (она отнюдь не ограничивается польскими делами, совершенно напротив), раздел обсуждения польских книг, выходящих в стране и за границей, обсуждение наиболее удачных книг из иностранной литературы, а также стихи. Все вместе будет занимать около 150 страниц. Мы хотим сделать из этого что-то вроде эмигрантского журнала Twórczość, польский литературный журнал, выходящий с августа 1945 года в Кракове и с апреля 1950 года — в Варшаве только , льщу себя надеждой, лучше. Поэтому очень прошу Вас о сотрудничестве. Первый номер мы закрываем в начале февраля. Редактором будет Грудзинский.
Этот вопрос возвращается и в письмах от конца 1947 года , когда между Гедройцем и Грудзинским велась довольно неприятная дискуссия на тему возможности сотрудничества после того, как Херлинг-Грудзинский с женой уехал в Лондон вместо того, чтобы отправиться в Париж вместе с остальной командой издательства. И тогда, когда вопрос был еще абсолютно свежим, а коллеги, временно приостанавливая сотрудничество, сводили счеты взаимных обид, Херлинг в одном из писем — от 24 ноября — пишет:
В конце концов , «Культура» — как в период, когда я ее придумал, так и в период, когда мы ее делали — стала мне очень близка, и я с подлинной горечью думал и далее думаю о возможности, а скорее, необходимости расстаться с ней.
А 8 декабря 1947 года добавляет:
Просто примите во внимание в этих расчетах , что все это время я обычным образом работал в Институте и отредактировал номер «Культуры», включая его техническую подготовку.
Через полвека Гедройц мог не помнить , кто придумал название журнала, но тогда, в 1947 году, он точно это знал — и не возмутился из-за слов Херлинга, не протестовал.
«…Из этого может что-то выйти»
На то , что — несмотря на две фамилии редакторов на обложке — решающую роль в работе над этой первой «Культурой» сыграл Херлинг, указывает несколько взаимосвязанных доводов. Во-первых — недовольство Гедройца формой первого номера. Например, 20 июня 1947 года он писал Виктору Вайнтраубу:
Благодарю за письмо от 17 числа текущего месяца. Боюсь , что Ваше суждение о «Культуре» слишком лестно. Надеюсь, однако, что следующий номер будет намного лучше. Полностью согласен с Вашими замечаниями. Если всего этого не было в первом номере, то из-за того, что людей весьма трудно убедить писать в журнал, который только должен появиться. Во всяком случае, мы сделаем сильный акцент на отчетно-информационной, а также политической части.
21 мая 1947 года Гедройц также писал Юзефу Чапскому:
«Культура» уже сверстана. Густав уже делает корректуру. Надеюсь , что через несколько дней она выйдет. Мне интересно твое мнение. Первый номер слабый, но я чувствую [слово подчеркнуто], что из этого может что-то выйти.
Пусть дополнительным доводом будет еще и то , насколько сильно отличается эта первая «Культура» как от довоенных журналов Гедройца, так и от последующих номеров ежемесячника, издававшихся уже в Париже. Именно об этой «политической части» и отсутствии — вновь употребим формулировку Стефана Киселевского — «интеллектуально-револьверной» непримиримости, определенно, шла речь у Гедройца, именно этого ему не хватало в первом номере. А по мнению Херлинга, эта часть была не нужна. 12 ноября 1947 года он писал Гедройцу:
Однако , если Вы вдобавок полагаете, что «журналу, относительно столь мало политическому, как “Культура”, требуется постоянное согласование позиции относительно событий», и что «“Культура” должна, к примеру, обязательно занять позицию относительно приезда Миколайчика» — то мне остается лишь пожать плечами и констатировать, что наши взгляды на роль и задачи «Культуры» принципиально разнятся.
И действительно , они разнились. Об этом свидетельствуют письма Гедройца к Херлингу как раз того первого периода, когда в ответ на письмо от 30 октября Гедройц просит Херлинга уговаривать Юзефа Лободовского польский поэт, переводчик, политический мыслительзаняться «переводами с украинского или “восточной” тематикой» , а от Мельхиора Ваньковича офицер польской армии, писатель, журналист и издательГедройц хотел бы «оценки эмиграции и ее условий» в Великобритании. Наконец , это видно, прежде всего, по следующим номерам «Культуры», особенно с 1949/1950 года, когда «непишущий редактор» Гедройц обрел своего porte-parole официальный представитель (франц.) в лице Юлиуша Мерошевского , а журнал начал вдумчиво рецензировать мирок эмигрантской политики и пытаться реально влиять на него, чтобы вскоре добраться и до читателей в Польше.
А какой была эта первая «Культура»? То , что было недостатком для Гедройца, который сам определял себя как homo politicus и для которого ценность журнала состояла в его способности «прилегать к действительности» — сегодня, через семьдесят лет, может обладать для нас достоинством вневременности. Однако это, определенно, иной журнал в сравнении с последующими номерами «Культуры», которые Гедройц уже полностью редактировал сам.
А если бы случилось иначе? Если бы следующие номера «Культуры» тоже вышли из-под руки Густава Херлинга-Грудзинского? Тогда , вероятно, быстро сбылись бы слова Грыдзевского об «эфемериде» — ведь не хватило бы ни авторов и текстов, ни читателей. И не было бы памятника, который — следующими 636 номерами журнала — воздвиг себе редактор Ежи Гедройц.
Перевод Сергея Лукина
Благодарим правообладателей за возможность публикации текста из книги «Kultura. Narodziny pisma» (Париж — Краков , 2017).
