Революция в документалистике: неизвестный фильм Дзиги Вертова

Close

Бартломей Гайос: Дзига Вертов известен как режиссер фильмов «Человек с киноаппаратом», «Три песни о Ленине» и «Колыбельная». Он был в большей степени большевиком-пропагандистом или художником?

Николай Изволов: Вертов не был членом коммунистической партии. Я бы его назвал романтиком большевистского склада. Причем он был таким до конца своей жизни. Даже когда все изменилось, уже был Сталин, прошла война, он все еще верил в то, что можно построить новый мир, создать нового человека. Вертов был очень наивным, как и большинство романтиков. По поводу вашего вопроса о художнике — он считал себя скорее инженером, строителем. Понятие «художник» он связывал со старым, изжившим себя искусством. Даже не использовал этого слова. Вертов — механический, технический человек. Он писал: «Мои глаза вращаются, как пропеллеры», «Мои руки как крылья», «Мой глаз механический» — он был, говоря современным языком, этаким «киборгом», так он себя видел.

БГ: Дзига Вертов родился в городе Белосток, на окраине Российской империи, в 1896 году. Сейчас это Польша. Почему так немного известно об этом периоде его жизни?

НИ: В 1914 году Вертов уехал учиться в Психоневрологический институт Санкт-Петербурга, а его семейные архивы остались дома, в Белостоке. Там жили его родители, пока не погибли в Холокосте. Сам он узнал об этом в апреле 1945 года, так написано в его дневнике. Во время войны исчезли все семейные вещи, фотографии, переписка, поэтому о его детстве и юности в родном городе мы знаем очень мало.

БГ: Чем в Белостоке занимались родители Вертова?

НИ: У отца, Абеля, были два книжных магазина и склад. Он был женат на Хаи-Эстер Гальперн. Семья была довольно-таки зажиточной. И Давид, и его братья Михаил и Борис получили хорошее образование. После переезда в Петербург Дзига поддерживал отношения с братьями, они переписывались и встречались. Борис после Первой мировой войны переехал жить во Францию, а затем в США. Поэтому Вертов не афишировал семейные связи — это было опасно.

БГ: Знал ли Вертов польский язык?

НИ: Прямого свидетельства я не встречал. Но Вертов учился в Белостокском реальном училище, там было много поляков, поэтому можно предположить, что польский не был ему чужим языком.

БГ: Среди учеников этого училища был Игнатий Гриневецкий, убивший царя Александра II, Иосиф Богуславский, которого упоминает в «Записках из мертвого дома» Достоевский, и Людвиг Заменгоф, создатель языка эсперанто.

НИ: Там была интернациональная среда, ученики изучали как минимум два иностранных языка: французский и немецкий. Кстати, о знании Вертовым немецкого есть очень забавное воспоминание Ханса Рихтера, известного немецкого авангардиста и одного из главных представителей движения «Дада». Когда Вертов в 1929 году приехал в Германию показывать свой фильм «Человек с киноаппаратом», он выступал на немецком языке. Как пишет Рихтер, Вертова практически никто не понял, потому что он говорил на странной смеси идиша и русского. С другой стороны, Софи Кюпперс, жена знаменитого художника Эли Лисицкого, которая была немкой и приехала в Советский Союз в 1927 году, была рада знакомству с Вертовым, помимо всего прочего — потому, что он «очень хорошо говорил по-немецки». Кто прав: Ганс Рихтер или Софи Кюпперс? Жена Вертова писала, что он очень хорошо знал иностранные языки.

БГ: Что повлияло на выбор псевдонима «Дзига Вертов»?

НИ: Давид Кауфман начал представляться Дзигой Вертовым после переезда в Москву, в конце Первой мировой войны. Слово «дзига» с польского и украинского переводится как «юла». Его брат Михаил говорил, что это слово напоминало режиссеру звук, который издают наматывающиеся на бобины пленки — «дз-дз-дз». Существует еще предположение, что прозвище «Дзига» дала юному Давиду украинская нянька: он был очень подвижным ребенком, крутился как юла.

В свою очередь, фамилия «Вертов» происходит от русского слова «вертеться». Как видите, его псевдоним — это микс польских, украинских и русских слов.

Дзига Вертов с братом Михаилом. Источник: enacademic.com

БГ: Как Дзига Вертов начал заниматься кино?

НИ: Судьбоносную роль в жизни Вертова сыграли как раз белостокские знакомства. В 1918 году в Москве он встретил своего друга по реальному училищу Михаила Кольцова. В это время Кольцов уже был известным большевистским публицистом, работал в Кинокомитете Народного комиссариата просвещения. В это время он снимал видеохронику «Кинонеделя» и пригласил Вертова на работу. Поначалу Дзига был кем-то вроде секретаря, делопроизводителя: принимал кинопленки, регистрировал их. Со временем он стал заниматься редактированием надписей и монтажом. Когда Кольцов ушел из Кинокомитета, Вертов стал главным редактором.

БГ: Как выглядела его работа?

НИ: Вертов монтировал материалы, сотрудничал с операторами, иногда выезжал на съемки. В то время человека, который руководил съемочным процессом в документалистике, называли не режиссером, а инструктором. Людям не приходило в голову использовать формулировку «режиссер документального кино», поэтому попытка Вертова в 1919 году вписать свое имя в титрах таким образом стала причиной скандала. Ему запретили это делать. Как можно называть себя режиссером? Все ведь режиссирует действительность! Только с 1922 года его начали ставить в титры фильмов как режиссера.

БГ: Вы восстановили первый фильм Вертова «Годовщина революции» (1918 год), который был утрачен. Как вам это удалось?

НИ: В 2017 году моя коллега Светлана Ишевская, также киновед, нашла в архиве литературы и искусства (РГАЛИ) в фонде Маяковского афишу фильма «Годовщина революции». Документ содержал надписи, указывающие на последовательность и количество всех эпизодов фильма. Поскольку я много лет провел в архиве документальных фильмов (РГАКФД), многие из этих надписей мне были знакомы, и я решил собрать их воедино. Я пошел в архив, взял все ролики, относившиеся к 1917-1918 годам, и выбрал необходимые фрагменты. Я как будто бы собирал пазл.

БГ: Вы восстановили весь фильм?

НИ: Фильм восстановлен на 98%. У меня не было лишь 5 интертитров (кадров, содержащих текст — прим. ред.) из 252. Некоторые из недостающих интертитров я реконструировал современным компьютерным шрифтом. Этот фильм — огромная фреска, панорама того, что российские историки сейчас называют Великой российской революцией. Он показывает события с февраля 1917 по октябрь 1918 года: Февральскую революцию в Петрограде и Москве, возникновение Временного правительства, Октябрьскую революцию, подписание Брестского мира, битву за Казань и другие события, связанные с началом гражданской войны. Но прежде всего — бои с восставшей чехословацкой армией под Казанью в сентябре-октябре 1918 года.

БГ: Идея создания фильма принадлежала Вертову?

НИ: Вертову на момент создания фильма было 22 года — думаю, он был слишком молод, чтобы придумать такой грандиозный проект. Скорее всего, идея утверждалась крупнейшими политическими фигурами — народным комиссаром просвещения Анатолием Луначарским или другими представителями советского правительства.

У «Годовщины революции» было около 40–50 копий — это беспрецедентно большой тираж для того времени. Кстати, процесс производства фильма был тоже необычен. Обычно монтируются негативы и с них печатают позитивные копии. Однако там общего негатива не было, поэтому в большом количестве делали позитивные отпечатки и выдавали тридцати монтажницам. Вертов, как шахматист-гроссмейстер, ходил между ними и раздавал нужные пленки, чтобы они клеили в правильном порядке. Процесс был таким же трудоемким, как книгопечатание в Средние века. В стране, которая не производила пленку, а покупала ее за золото за границей, в период, когда начиналась война и границы были закрыты, столько средств и денег вложили в этот фильм! Это было беспрецедентное событие.

БГ: Первый советский фильм, сделанный с размахом?

НИ: Да. Он во многом первый. Первый большой большевистский фильм, первый фильм Дзиги Вертова, первый документальный фильм с таким большим хронометражем, первый пропагандистский фильм советской власти — и к тому же первый и последний фильм, который показывает российскую революцию в таком масштабе.

БГ: Как большевистская элита восприняла картину?

НИ: Это нам неизвестно. Но можно предположить, что картину смотрел Ленин, уделявший большое внимание кинохронике. Кстати, сам он в «Годовщине революции» тоже показан. Ленин не любил, когда его снимали, поэтому, по воспоминаниям большевика Владимира Бонч-Бруевича, 16 октября 1918 года его вывели на прогулку по Кремлю, чтобы снять скрытой камерой. Когда Ленин об этом узнал, то махнул рукой и позволил сделать крупные планы. Так что можно сказать, что в фильме есть первые в истории кадры крупного политического деятеля, сделанные скрытой камерой.

БГ: Почему «Годовщина революции» была утеряна?

НИ: Во-первых, вообще очень мало фильмов того времени сохранилось. По статистике, исчезло около 80% лент — эта цифра одинакова для России, Европы и США. Во-вторых, когда появились государственные киноархивы и фильмы стали собирать со складов киноорганизаций и каталогизировать, часто это делали не совсем точно. Как мы знаем, «Годовщина революции» состоит из 13 роликов, и у каждого свое название, номер. Из-за этого тоже было много путаницы, поскольку каждый ролик был каталогизирован под собственным номером и собственным названием.

Но самая главная причина, как мне кажется, заключается в другом. В фильме очень много Троцкого, фактического создателя Красной армии. Он часто выезжал на фронт на поезде, в котором были операторы, поэтому его и снимали. После того, как в конце 20-х годов Троцкий был выслан из страны из-за конфликта со Сталиным, упоминать его имя было опасно. Поэтому в записках Вертова мы находим лишь лаконичную запись про «Годовщину революции»: «это был длинный фильм, его монтировали 30 монтажниц» — и все.

БГ: Где можно посмотреть фильм?

НИ: Пока его показывают по фестивалях документального кино по всей Европе. Были показы в Великобритании, Голландии, Испании. В ноябре [2019 года] «Годовщину революции» можно будет увидеть в Германии.

Close