Циприан Ксаверий Герард Валенты (а именно такие имена Норвид получил при крещении) родился 24 сентября 1821-го , в том же году, который подарил мировой литературе таких великих мастеров, как Гюстав Флобер, Шарль Бодлер и Федор Достоевский.
Циприан Камиль Норвид появился на свет в Мазовии , в родовой деревне Лясково, в нескольких милях от Варшавы, в то время, когда в Греции умирал Ноэл Байрон, — он так и не определился, какое из двух событий печальнее.
Этот несколько мифологизированный фрагмент автобиографии (Джордж Гордон Байрон на самом деле умер 19 апреля 1824 года — польскому поэту тогда шел третий год) , написанной в конце нелегкого жизненного пути, демонстрирует не только самоиронию Норвида, но и осознание им величия своего разностороннего таланта, который, к сожалению, недооценили современники.
Непростое детство
Поэт был родом из обедневшей шляхты. Его отец , Ян Норвид, принадлежал к литовскому роду герба Топор. В 1815 году, потеряв родовое имение, он переселился на территорию Царства Польского. административное образование в рамках Российской империи, с разной степенью автономности существовавшее с 1815 по 1917 год В 1818 году Ян Норвид женился на будущей матери художника , Людвике Здзеборской, дальней родственнице Яна III Собеского. В приданое она получила деревню Лясково-Глухы, где и родился Циприан Норвид. Его отец служил чиновником в разных учреждениях, но всю свою жизнь зарабатывал так скромно, что семья едва сводила концы с концами.
После смерти матери о четырехлетнем Норвиде заботилась бабушка , Анна Гилария Собеская, оказавшая на него большое влияние — она воспитывала внука в католических и старопольских традициях.
В 1831 году , после начала Ноябрьского восстания, Норвид вместе с отцом, братьями Людвиком и Ксаверием и сестрой Паулиной переехал в Варшаву. Тогда же он начал учиться в гимназии, где среди одноклассников и педагогов прославился как талантливый карикатурист и харизматичный чтец поэзии. Через два года после смерти отца, скончавшегося в долговой тюрьме, Норвид бросил гимназию, не окончив пятый класс, и начал учиться в художественной школе Александра Кокуляра. известный польский художник, коллекционер и педагог, представитель позднего классицизма, соучредитель Школы изобразительного искусства в Варшаве
Европа и зенит творчества
Конец 30-х годов стал для Норвида периодом , когда он пробовал свои силы в литературе — в частности, тогда было создано дебютное стихотворение «Мой последний сонет». В это же время он начал публиковаться на страницах варшавских периодических изданий. Учитывая прозрачные политические аллюзии, свои первые стихи художник печатал анонимно или подписывался криптонимом «C. N.». Однако, несмотря на конспирацию, читатели очень быстро узнали имя автора. За два года он стал варшавским любимцем и постоянным гостем литературных салонов, где завораживал слушателей декламацией стихов.
В мае 1842 года в зените литературной славы 20-летний Норвид отправляется за границу , чтобы совершенствоваться в искусстве живописи и скульптуры. Его путь пролегает через Вольный город Краков, Вроцлав, Дрезден, Прагу, Мариенбад, Нюрнберг, Мюнхен, Венецию и Флоренцию. В каждом из этих городов художник задерживается на некоторое время, ходит по картинным галереям, исследует музейные собрания и сакральную архитектуру. Больше всего времени он провел во Флоренции, где с ноября 1843 по апрель 1844 года посещал Флорентийскую академию, изучая скульптуру под руководством Лоренцо Бартолини и Луиджи Пампалони.
Весной 1844 года Норвид переживает разрыв с невестой Камилой Леманской , с которой обручился еще в 1841 году. Не выдержав долгой разлуки и постоянного ожидания возвращения художника с учебы, Камила в прощальном письме вернула ему обручальное кольцо.
История несчастной первой любви получила символическое продолжение. Когда 27 марта 1845 года Норвид принимал в Риме таинство миропомазания , то взял имя бывшей невесты и некоторое время подписывал произведения криптонимом «C. K. N.»
Именно такое имя — Циприан Камиль Норвид — уже после смерти поэта войдет в историю польской культуры.
Портрет Марии Калергис , Циприан Камиль Норвид. Источник: ВикипедияПытаясь преодолеть депрессию , Норвид отправляется в путешествие по Италии. Посещает Неаполь, Помпеи, Геркуланум, Рим и примерно тогда знакомится с Марией Калергис, ставшей его большой и также несчастной любовью. Мария была талантливой пианисткой, богатой красавицей и хозяйкой артистических салонов в разных городах Европы. Среди поклонников ее красоты и таланта — Фридерик Шопен , Станислав Монюшко, Рихард Вагнер, Ференц Лист, Генрих Гейне, Теофиль Готье, Эжен Сю и немало других известных деятелей искусства.
Норвид был бедным , но многообещающим литератором и художником. Калергис же любила другого, графа Адама Потоцкого, и относилась к поэту лишь как к одному из многих поклонников, в чьем обществе приятно проводить время. Норвид же хотел большего. Его влюбленность продолжалась несколько лет, он посвящал Марии стихи и следовал за ней по европейским городам в надежде покорить сердце пианистки, однако старания были тщетны. После объяснения Мария прекратила всякое общение с Норвидом.
Неразделенная любовь надломила поэта. На некоторое время он ушел в монастырь , затем попытался начать новую жизнь в Америке.
Впрочем , это чувство питало его творчество, а спустя много лет после разрыва отношений Норвид посвятил Марии Калергис драму «Перстень великосветской дамы» (1872).
Политика и эмигрантские круги
В 1846 году с Норвидом произошел неприятный инцидент , который трагически сказался на его дальнейшей жизни. В Берлине по требованию российского посольства его арестовали по подозрению в антироссийской деятельности. Поводом послужило то, что Норвид передал свой паспорт польскому подпольному деятелю Максимилиану Ятовту, чтобы тот смог выехать в Париж. Однако их разоблачила полиция. Позднее Ятовт окажется в ссылке в Оренбурге вместе с Тарасом Шевченко и напишет о нем воспоминания.
В ужасных условиях берлинской тюрьмы Норвид заболел и вследствие осложнений на всю жизнь почти полностью потерял слух.
Поэту грозила депортация в Российскую империю , однако благодаря вмешательству влиятельных друзей ему удалось выйти на свободу.
Из Пруссии Норвид отправился в Брюссель , где вскоре получил известность среди эмиграции, выступив в городской ратуше по случаю 16-й годовщины Ноябрьского восстания. Он провозгласил духовно-политический манифест «Слово художника, недавно прибывшего в эмиграцию» («Głos niedawno do wychodźctwa przybyłego artysty»), в котором связывал понятие родины с моральной силой, объединяющей граждан. Свои идеи поэт в скором времени развернуто изложил в цикле статей «Письма об эмиграции», а впоследствии и в поэме «Прометедион» (1851).
В феврале 1847 года Норвид переехал в Рим , где открыл собственную художественную мастерскую, пытаясь улучшить свое финансовое положение, хотя в это время его все больше увлекала литература. Здесь он стал свидетелем революционных событий Весны народов, которую, с одной стороны, приветствовал — ведь выступления, направленные против монархий, способствовали освобождению народов и были проявлением прогресса. С другой же стороны, сдержанный и несколько консервативный в своих убеждениях Норвид опасался тезисов о секуляризации, поэтому был противником лишения папства светской власти. Он принимал участие в организации поддержки для Папы Пия IX среди польской эмиграции и даже выходил с оружием на его защиту (от возможных нападений со стороны сторонников Гарибальди). Так или иначе, начало и упадок Весны народов, а также общественно-политические и интеллектуальные процессы, которые она породила, отразились на всем последующем творчестве Норвида.
Конфликт великих романтиков
В Риме Норвид познакомился с романтиками старшего поколения — Юзефом Богданом Залеским , Адамом Мицкевичем и Зыгмунтом Красинским. С Залеским , представителем украинской школы в польской поэзии, Украинская школа — творчество группы польскоязычных писателей эпохи романтизма, которые обращались к украинской тематике (история, фольклор, описания природы). Норвид сохранял добрые отношения на протяжении всей жизни. Встреча же с Мицкевичем началась с конфликта , который позднее, в парижский период, смягчился — по крайней мере на личном, но не на идейном уровне.
Зыгмунт Красинский , фотография рисунка Циприана Камиля Норвида. Источник: Цифровая библиотека PolonaМицкевич прибыл в Рим в феврале 1846 года , чтобы создать Польский легион, который должен был помочь итальянцам в борьбе за независимость. Сначала он заручился поддержкой Пия IX, но когда тот отказался воевать против австрийцев, легион Мицкевича выступил против Папы на стороне Гарибальди. Во время одной из встреч польской эмиграции Норвид, который критически относился к военным планам Мицкевича и его мистически-религиозному мессианизму, подверг легендарного поэта публичной критике.
В этом эпизоде проявилась нонконформистская черта Норвида: его неистовое и порой губительное стремление говорить «правду» , даже если это грозило остракизмом.
Даже несмотря на непонимание со стороны польской эмиграции , Норвид остался последовательным критиком романтического национализма до конца жизни.
Зато отношения Норвида с Красинским разворачивались по другому сценарию. Сперва между ними возникла духовная близость , они испытывали взаимное восхищение. В одном из писем Красинский описывает нового друга:
Дружелюбный и сердечный этот норвидовский дух , но мне кажется, что он сам себя еще не создал! Не произнес из глубин своих fiat lux!, лат. «да будет свет» но придет время , и он обретет силу.
В лице Красинского Норвид нашел моральную поддержку , в которой так нуждался, а также влиятельного мецената. Однако они постепенно начали отдаляться друг от друга и примерно в 1850-е годы разорвали все связи. Причиной стали не только политические и мировоззренческие разногласия, но и разный подход к литературе.
Творчество «не для всех»
Норвид дебютировал в период , когда польский романтизм исчерпывал свои творческие возможности. Осознавая это, поэт пытался выработать собственный стиль, с помощью которого мог бы облечь в художественную форму сложные философские проблемы.
Норвид отказался от напевности и мелодичности поэзии , характерной, например, для его сверстника Теофиля Ленартовича, источником вдохновения которого служил фольклор и который как художник делал ставку на визуальную сторону текста, где смыслообразующее значение приобретал каждый знак препинания и каждая графема.
К тому же Норвид видел предназначение литературы не в развлечении или дидактике , а в поиске и познании истины, что требовало от читателей бóльших вовлеченности и усилий. Эта «инаковость» письма Норвида, которая с течением времени только усиливалась, привела к тому, что обычные читатели и литературные критики стали говорить о «темности», «непонятности» и «сложности» его поэзии, а самого художника считать чудаком и эксцентриком. К ним примкнул и Красинский, который сперва с позиции опытного литератора снисходительно давал Норвиду советы, но, столкнувшись с независимостью взглядов и строптивостью младшего товарища, начал относиться к нему враждебно.
Со своей стороны Норвид , защищая право на собственный творческий путь, не скупился на ироничные и гневные высказывания в адрес своих критиков.
Отвечая в письме от 17 ноября 1850 года на упреки приближенного к Красинскому публициста , Яна Козьмяна, Норвид писал:
Проявите немного смирения и признайте , что я не сумасшедший — это не я темно пишу, это вы темно читаете. Вместо того, чтобы принимать во внимание читателя и рекомендовать позерство в литературе, лучше внимательно читать то, что было написано без оглядки на читателя.
Конфликт с Красинским и познаньской интеллигенцией , а позже и разгромная рецензия Юлиана Клячко на поэму «Прометедион», с которой Норвид связывал большие надежды, отразились на его литературной карьере. Поэта исключили из широкого круга польской эмиграции. В глазах той части общества, с которой Норвид себя отождествлял, он превратился из талантливого поэта и художника в неудачника, пишущего непонятные тексты.
Сам же поэт изначально понимал , что его творчество — не для всех.
В 1850 году в письме к Адаму Потоцкому Норвид признавал , что «умирает для публики как имя , как перо, как поэтичность» , а позднейшие разочарования и неудачи сделали его поэзию еще более герметичной.
Норвид своим «темным письмом» словно реагировал на остракизм и сам отмежевывался от издателей , читателей, критиков, современников. Вопреки общепринятому мнению, Норвиду довольно много удалось опубликовать при жизни, и некоторые произведения все же имели успех. Однако этот успех был несопоставим с его амбициями и талантом.
Издательские перипетии
В 1849 году Норвид переехал в Париж , где прожил, если не считать двух лет в Нью-Йорке (1852–1854), до самой смерти. Здесь он встретился с Фридериком Шопеном и Юлиушем Словацким, с которыми находился в последние минуты его жизни — воспоминания об этом Норвид записал в эссеистическом дневнике «Черные цветы» (1856). (Он также прочитал цикл лекций «Шесть публичных встреч, посвященных Юлиушу Словацкому» (1860), которые, шли наперекор общей тенденции умалять роль Словацкого в литературе.)
Свой единственный поэтический сборник Норвиду удалось издать в 1862 году. Книга вышла в важной для польской культуры серии «Библиотека польских писателей» лейпцигского издательства Брокгауза. Впоследствии то же издательство предложило поэту опубликовать следующий сборник.
Над этим амбициозным поэтическим проектом , получившим название «Vade-mecum» лат. «Иди за мной» Норвид работал в 1865–1866 годах. В нем он полемизировал с романтической традицией , ставил перед собой цель возродить польскую поэзию и демонстрировал новый поэтический стиль. Однако сборник, который должен был состоять из ста стихотворений, так и не вышел при жизни Норвида. Перипетии австро-прусской войны изменили издательские планы Брокгауза, а других потенциальных издателей отпугивала слава «странного» поэта. Полное издание «Vade-mecum» увидело свет только в 1953 году и стало одной из важнейших книг в истории польской поэзии.
Издание «Vade-mecum». Источник: Цифровая библиотека PolonaОдиночество на склоне лет
Более 30 лет , проведенных в Париже, были сопряжены для Норвида с тяжелым материальным положением. Поэт постоянно жил в долг. Литература и живопись только иногда приносили достойный доход, бóльшая часть которого шла на уплату долгов.
Время от времени Норвиду приходилось зарабатывать на хлеб физическим трудом. Он подрабатывал в одной из парижских типографий и даже был кладбищенским каменщиком.
Туберкулез , проблемы со зрением и слухом, постоянные нервные срывы, причиной которых становились личные неудачи и общественно-политические события, привели к тому, что физические силы Норвида иссякли. Поэт состарился раньше времени. Как-никак, тема старения культуры занимает важное место в его художественном мире.
Циприан Камиль Норвид , 1871. Источник: ВикипедияПопытка поэта переехать во Флоренцию , где он надеялся поправить здоровье, потерпела неудачу. В 1877 году при финансовой поддержке кузена, графа Михала Клечковского, Норвид получил комнату и питание в Доме святого Казимира — приюте для польских сирот и ветеранов в Иври, пригороде Парижа.
Последние литературные и художественные произведения Норвид создавал , ведя скромную, но вполне устроенную жизнь. Именно тогда была написана драма «Любовь — чистая у волн морских», новеллы «Стигматы», «Ad leones» и «Тайна лорда Синглуорта», которые издатели назвали «итальянской трилогией».
В числе национальных пророков
Автопортрет , Циприан Камиль Норвид. Источник: Цифровая библиотека PolonaНорвид умер во сне в ночь с 22 на 23 мая 1883 года от туберкулеза. Все рукописи , которые на момент его смерти хранились на письменном столе и в дорожном сундуке, сожгли монахини Дома святого Казимира. Сначала поэта похоронили на кладбище в Иври, а через пять лет тело эксгумировали и перенесли на кладбище Ле-Шампо в Монморанси, в пантеон польской эмиграции.
24 сентября 2001 года , когда отмечалось 180 лет со дня рождения Норвида, состоялось его символическое захоронение на Вавеле.
Урну с землей из его последней могилы , которую благословил Иоанн Павел II , поместили в крипте национальных пророков рядом с могилами Адама Мицкевича и Юлиуша Словацкого.
Прошло немало времени , прежде чем талант Норвида оказался признан и поэта причислили к числу национальных пророков. Благодаря деятельности Зенона Пшесмыцкого (1861–1944), который почти всю свою сознательную жизнь посвятил поискам и упорядочиванию рукописей и живописи Норвида, а также популяризации его творчества, наследие «странного и темного» поэта приобретало все большую популярность у каждого нового поколения польской интеллигенции.
В 1904 году Пшесмыцкий в своем журнале «Химера» издал первую обширную подборку произведений Норвида , а в 1911-м начал публиковать собрание его сочинений. После Второй мировой войны издательскую эстафету продолжил Юлиуш Виктор Гомулицкий (1909–2006), который подготовил академическое издание «Vade-mecim» и новую версию полного собрания сочинений. Сейчас в Польше существует три специализированных научных центра — в Люблине, Познани и Варшаве, — где продолжаются исследования наследия Норвида, которое до сих пор порождает ожесточенные дискуссии между литературоведами.
Перевод с украинского Ольги Чеховой
Источники: C. K. Norwid , Autobiografia, [w:] «Wiadomości Numizmatyczno-Archeologiczne» 1897, t.3, nr 4; «Piśmiennictwo Krajowe» 1840, nr 8; J.W. Gomulicki, Kalendarz biograficzny Cypriana Norwida, [w:] C. Norwid, Pisma wszystkie, t.11, Warszawa 1976; C. Norwid, Pisma wszystkie, t.8, Warszawa 1976; Kalendarz życia i twórczości Norwida, red. Zofia Trojanowiczowa i Zofia Dambek, t. I–III, Poznań 2007.
