Евгений Приходько: Недавно вы запустили сайт , благодаря которому можно «посетить» Лычаковское кладбище не выходя из дома. Сколько продолжались работы над проектом?
Михал Лящковский. Фото: Александра ШонтхалерМихал Лящковский: Саму страницу мы создали в этом году , но там опубликованы результаты не только реставрационных работ, которыми уже 13 лет занимаются польско-украинские группы, но и итог десятилетней инвентаризации. Лычаковское кладбище — одно из крупнейших в Европе. За семь лет деятельности фонда удалось восстановить более 150 исторических надгробий некрополя. Это дорогостоящие работы. Реставрация одного могильного памятника обходится в десятки, а иногда и сотни тысяч злотых.
ЕП: Если говорить о проекте в целом , то о какой сумме вообще идет речь?
МЛ: На реставрацию Лычаковских надгробий ушло более 5 млн злотых (1 ,12 млн евро), инвентаризация стоила 540 тыс. злотых (около 120 тыс. евро), а интернет-проект, который финансировался Министерством культуры и национального наследия, обошелся примерно в 60 тыс. злотых (13,5 тыс. евро). Сайт сделали украинско- и польскоязычным. Мы решили, что это того стоит. Сейчас благодаря интернету каждый может увидеть склепы, надгробия и прочитать об их создателях.
ЕП: Вы восстанавливаете только польские могилы?
МЛ: Нет. Лычаковское кладбище — один из самых ярких примеров многонациональности: там покоятся не только украинцы или поляки , но и евреи, армяне, австрийцы... Мы стараемся подбирать объекты для реставрационных работ так, чтобы продемонстрировать мультикультурность Речи Посполитой. Мы выбираем могилы людей , которые сыграли важную роль в истории Львова — это и профессора, и культурные деятели, и мэры города. Большое значение имеет и художественная ценность. В этом году, например, мы восстановили достаточно характерный памятник на могиле армяно-католического архиепископа Гжегожа Шимоновича. В 1980-х скульптуре снесли голову, в 90-х была довольно неудачная попытка восстановить ее из бетона. К счастью, несколько лет назад мы вышли на след потерянной головы. Нам удалось ее отреставрировать и вернуть на место.
Памятник на могиле армянско-католического архиепископа Гжегожа Шимоновича до и после реставрации. Источник: Фонд культурного наследияЕП: И как часто случается что-то подобное?
МЛ: Недавно на территории кладбища нашли надгробную плиту с могилы выдающегося львовского математика Зигмунта Янишевского , основоположника польской математической школы, чье надгробие десятилетиями считали утерянным. Также следует помнить, что в советское время были случаи краж, ведь красивые скульптуры всегда находили покупателя. К счастью, сегодня на помощь нам приходит интернет. Когда-то с могилы украинского студента, погибшего во время польско-украинских беспорядков, украли металлическое надгробие. Со временем его нашли в Литве и вернули на могилу. Именно поэтому мы проводим инвентаризацию. Если вор украдет что-то с Лычаковского кладбища и захочет продать, у нас есть доказательства происхождения украденного.
ЕП: Ваш фонд инвентаризировал 8 тыс. могил. Какая это часть от общего количества?
МЛ: Это больше половины памятников до 1945 года. Четверть надгробных плит не сохранилась до сегодняшнего дня. Сейчас кладбище насчитывает примерно 15 тыс. исторических надгробий. Наша инвентаризация не касается старейшей части кладбища , ведь ее еще раньше проводили другие группы и мы ждем от них передачи авторских прав на фотографии. Там находится около 1,5 тыс. могил.
ЕП: Как вам работается с руководством кладбища?
МЛ: Директор Михаил Нагай открыт к сотрудничеству. Он понимает: одна из главных ценностей Лычаковского кладбища — его туристическая привлекательность. Это место ежегодно посещает 200 тыс. туристов , и из средств, которые они оставляют, оплачивается труд работников, которые ежедневно вырывают сорняки, косят траву, ухаживают за могилами и заботятся о сохранении нашего совместного наследия. Украина обязана заботиться о таких объектах , так же как и Польша обязана заботиться о памятниках, которые остались после немцев на западных, так называемых возвращенных , бывшенемецких землях.
ЕП: В Польше критикуют Украину за недостаточное исполнение этой обязанности.
МЛ: Финансовая ситуация в Украине отличается от ситуации в Польше и западных странах Европейского союза. Кроме того , мы, поляки, часто забываем об одном важном моменте — Украина находится в состоянии войны. По объективным причинам охрана совместного наследия сегодня в Украине не в приоритете. Но в то же время мы видим, что в разных украинских городах возникают локальные инициативы по охране важных исторических памятников. Также стоит упомянуть недавнюю декларацию о сотрудничестве, которую подписали министры финансов Польши и Украины. Часть средств, изъятых в рамках совместной борьбы с налоговыми мошенниками, Варшава и Киев выделят на охрану общего исторического наследия. Эти объекты будут способствовать экономическому развитию. Если город или регион имеет потенциально интересные для туристов достопримечательности, их однозначно стоит реставрировать. Так, с момента открытия в Кременце музея Юлиуша Словацкого, который финансировало Министерство культуры и национального наследия Польши, Музей открыли в 2002 году. В его создании принимали участие и польская, и украинская сторона, однако финансовый вопрос решила Польша, выделив на музей 2 млн гривен (448 тыс.евро) — сумму, эквивалентную тогдашнему годовому бюджету Кременца. культурная жизнь в сонном городе заметно оживилась. Туда начали приезжать тысячи туристов.
ЕП: Изменился ли за последние годы украинский подход к совместному наследию?
МЛ: Безусловно. Отношение к историческим памятникам стало более осмысленным. За годы своей деятельности в Украине я не встречался с негативной реакцией , но иногда было безразличие. А сейчас, где бы мы ни реализовывали свои проекты, местные власти идут нам навстречу. Большую роль сыграла Революция достоинства: люди пережили ментальные изменения и почувствовали себя хозяевами, начали заботиться о том, что их окружает. В то же время, я хочу подчеркнуть: если в ближайшие годы Украина и Польша не приложат масштабных усилий к сохранению национального наследия — оно исчезнет. Надгробные плиты не так быстро разрушаются , как замки или костелы, поэтому важно, чтобы эти здания имели опекунов, использовались в культурных, туристических и гостиничных целях. Только так это наследие сохранится для последующих поколений.
ЕП: Сколько в Украине объектов совместного наследия?
МЛ: Если речь идет о кладбищах , то, к сожалению, их никто не считал, но и не все удастся найти. В Польше до войны было 1200 еврейских кладбищ. До сих пор так и не удалось найти около 60. Что касается польских кладбищ в Украине, то можно говорить о нескольких тысячах. Я считаю, что также следует искать и реставрировать украинские захоронения в Польше. Признаюсь, мне тяжело смотреть на заброшенные украинские могилы рядом с ухоженными польскими. А в Украине та же картина, только наоборот. Следует признать, что это нездоровая ситуация, и нужно ее менять. А то, что в этом мало кто заинтересован, это уже другой вопрос.
ЕП: Как это изменить?
МЛ: Один из вариантов — волонтерство. Многие молодые люди участвуют в наших проектах прежде всего затем , чтобы пережить какое-то приключение. Этнический и национальный аспект имеет для них второстепенное значение. Уже во время работ на кладбищах они начинают лучше понимать значение национального наследия и пользу от своих усилий.
Памятник на могиле графа Леона Пининского , губернатора Галиции и ректора Львовского университета в 1928-1929 годах. Источник: Фонд культурного наследияЕП: А как вы лично начали заниматься таким необычным делом?
МЛ: Благодаря латвийскому карцеру. В студенческие годы я посетил Ригу. В местном университете мне показали студенческий карцер , где когда-то по решению ректора закрывали студентов за различные выходки, преимущественно связанные с алкоголем. На стенах камеры молодежь оставила разнообразные рисунки и надписи. Следующие четыре года мы реставрировали этот карцер, работали над сохранением настенного творчества. Впоследствии проектов становилось все больше, и в 2012 году я основал Фонд культурного наследия.
ЕП: Ваш интерес к культурному наследию на бывших восточных землях Речи Посполитой связан с вашим происхождением?
МЛ: Нет , мои предки родом из приграничья Мазовии и Подлесья, может, поэтому я меньше чувствую эмоциональную связь с бывшими восточными землями Речи Посполитой, чем некоторые мои земляки. Несколько лет назад во Львове проводили опрос, который показал: 20 % жителей опасаются, что Польша может занять город. В таких статистических данных есть и наша вина, ведь польские экскурсии во Львов часто сопровождаются разговорами про «наш Львов» и слезами о потерянном городе. Такое поведение порождает беспокойство, но не стоит воспринимать это серьезно. Границы незыблемы. Из нашей общей истории стоит вынести важное и положительное, то, что нас объединяет. Львов — исключительный. Можно говорить о нем как об одном из главных для украинской идентичности городов, но также можно вспоминать Львов как город, где сосредоточено больше, чем где-либо на свете, памятников польской архитектуры. И при этом не следует забывать, что лычаковские скульптуры изготовлены львовянами, а их этническое происхождение сейчас не играет слишком важную роль.
ЕП: Ваша работа уже много лет связана с кладбищами. Почему?
МЛ: Кладбища — наиболее «читабельная» запись о прошлом той или иной местности , а их сегодняшние состояние много говорит нам о локальном сообществе. Например, Лычаковское кладбище показывает, как менялся Львов в течение двух прошлых веков, какими были львовяне, какая царила эстетика. Или, например, мы реставрируем могилы на еврейском кладбище в Варшаве. Оказалось , оно не известно большой части жителей города. Там более 100 тыс. могил, которые являются своеобразной хроникой развития еврейской общины и отчасти иллюстрируют ее связи с христианами. После Второй мировой войны это кладбище — чуть ли не единственный след, оставшийся от варшавских евреев в польской столице.
ЕП: Реставрация еврейского кладбища происходит благодаря специальному капиталу , который ваш фонд получил от Минкульта. Это 100 млн злотых (22,4 млн евро), вложенных в государственные казначейские депозиты и облигации. Их нельзя использовать, но восстановление надгробий происходит за проценты от основного капитала. Какие это суммы?
МЛ: В среднем — 1 ,5 млн (около 336 тысяч евро) злотых ежегодно.
ЕП: Насколько мне известно , вы хотели подобным образом обеспечить финансирование Лычаковского кладбища.
МЛ: Сегодня мы не можем применить такую же формулу использования капитала без международной договоренности между Польшей и Украиной. Деньги важны , но это не самое главное.
ЕП: Что же тогда главное?
МЛ: Украинский и польский народы должны совместно прийти к выводу , что стоит вместе заботиться об общем наследии, тогда все будет по-другому. Приведу пример: когда мы впервые приехали в Олыку в Волынской области, где находится костел XVII века, местные жители спросили, не хотели бы мы этот храм забрать с собой обратно в Польшу. Куда «обратно»? Костел стоял там всегда, правда, с 1945 года он разрушается. В определенной степени эта ситуация демонстрирует отношение к общему наследию. Через несколько лет работ над этим костелом люди начали передавать ксендзу фрагменты храма: алебастровый герб с надгробия похороненного здесь Станислава Радзивилла, несколько голов скульптур из алтарей. Когда мы вместе с украинскими партнерами проводили научную конференцию о Радзивиллах, один бывший руководитель отдела (сейчас он уже на пенсии) встал и, передавая ксендзу голову скульптуры, сказал, что чрезвычайно важно, чтобы все элементы костельного интерьера вернулись на свои места, которые они занимали сотни лет. Отношение изменилось. Жители понимают, что святыня останется символом прошлого. Теперь не только католики говорят «это наш костел». Все местные отождествляют себя с памятником, это их локальная история.
Колегиальный костел Святой Троицы в Олыке. Источник: Фонд культурного наследияЕП: На каком этапе сейчас работы в храме?
МЛ: В этом году мы заканчиваем реставрировать колокольню , укрепляем стены, в следующем займемся внутренним оформлением костела. Нам нужно еще около 6 млн злотых (1,34 млн евро) для завершения работ. Столько же, сколько мы уже потратили. Внутри будет девять алтарей, четырнадцать скульптур ангелов, частично сохранились двери XVII века, и по этому образцу мы изготовим остальные. Через несколько лет костел станет важным туристическим объектом.
ЕП: Какой сейчас бюджет вашего фонда и сколько из него выделяется на объекты в Украине?
МЛ: Мы ежегодно вынуждены искать источники финансирования. Если не считать средств из капитала , предназначенного на еврейское кладбище, в среднем годовой бюджет составляет от 2,5 до 5 млн злотых (560-1 120 тыс. евро). 70 % из этих средств идут на сохранение общего наследия на территории Украины.
