На десятую платформу Западного вокзала подъехал автобус с табличкой Варшава — Херсон. Открывается дверь, возникает суета, выстраивается очередь. В основном женщины и дети. Сотрудница начинает проверять билеты. Кто-то спрашивает, можно ли передать посылку в Умань.
Табличка на автобусе устарела: довоенная. В Херсон он, конечно же, не едет. Львов, Хмельницкий, Винница, Умань, Одесса и даже постоянно обстреливаемый Николаев, но не Херсон. С начала марта город временно оккупирован россиянами.
Автобус Варшава — Херсон. Фото: Евгений Приходько / Новая ПольшаМарина стоит в нескольких десятках метров от автобуса. Всматривается в табличку. Автобус не ее. Женщина ищет свой FlixBus, чтобы доехать до Львова. Она возвращается в Украину.
В последнее время польские пограничники видят, что больше украинцев выезжает из Польши, чем въезжает в нее — впервые с начала полномасштабной войны. С 24 февраля украинско-польскую границу пересекло более 3,9 миллиона человек. Кто-то уехал дальше на Запад, а около 1,5 миллиона беженцев остались в Польше. Однако уже в канун Пасхи была заметна первая волна возвращений. Люди решаются возвращаться домой, несмотря на то, что там идет ожесточенная война.
«Потому что я люблю свою страну, потому что у меня там дом, немного разбитый, но ничего», — объясняет Марина. Ее квартира расположена на Северной Салтовке — наиболее пострадавшем от российских обстрелов районе Харькова. В Маринину многоэтажку попало восемь ракет и два снаряда из «градов». В квартире выбило окна, серьезно пострадал соседний подъезд — соседи присылали фото в мессенджере.
Из Харькова она уехала 2 марта или, как сейчас считают по украинскому «военному времени» — 30 февраля. Продолжался седьмой день полномасштабного российского вторжения. В 9 часов утра Марина и ее взрослая дочь приехали на железнодорожный вокзал. Прихватили только два чемодана и собаку. Затем — многочасовое ожидание эвакуационного поезда. «Только в 17 часов мы наконец-то сели в вагон. В купе было 12 человек, две собаки и кошка. Люди стояли в проходе. Из-за обстрелов ехали во Львов 30 часов вместо привычных 18. Дальше была ночь на львовском вокзале. На следующий день только после обеда сели на автобус в Польшу».
Украинско-польскую границу они пересекли 5 марта. «Провели немного времени у знакомых в Гданьске, а потом переехали в Ольштын...» Сейчас на варшавском вокзале с Мариной снова дочь, два чемодана и пес. «Пока едем в Киев, ведь в Харькове опасно, да и в нашем доме нет ни воды, ни электричества», — рассказывает дочь, только что вышедшая из здания вокзала: узнавала, с какой платформы отъезжает их автобус. «Так хочется домой», — вздыхает она. Отправление через десять минут. Женщины растворяются в толпе.
Ирина с четырьмя детьми возвращается в Вишневое под Киевом, откуда они уехали 15 марта. С началом широкомасштабного наступления россиян женщина потеряла работу, а жить на что-то нужно, потому и решила отправиться в Польшу. «Как только я приехала — устроилась на работу. Работала на овощной фабрике под Лодзью. Жили бесплатно: поляки предоставили нам дом. Очень хорошие люди, у меня слов не хватает, чтобы выразить им всю благодарность...» Женщина начинает плакать. Дети, подростки и младшие школьники, молча слушают. «Возвращаемся, потому что сейчас у нас тихо и спокойно, и детям здесь тяжело, — языковой барьер».
Правда, возвращается не вся семья: старшая дочь Ирины осталась под Лодзью. Она дистанционно учится в украинском вузе и параллельно работает — как и, по официальным данным, 36 % украинских беженцев в Польше, получивших идентификационный номер PESEL (т.е. 195 тысяч из примерно 535 тысяч).
Ирина с детьми. Фото: Евгений Приходько / Новая ПольшаНо не всем беженцам в Польше удалось найти работу, особенно по специальности. Да и выучить язык многим трудно. Поэтому люди возвращаются в Украину. Кроме того, с 1 июля Польша прекращает выплачивать компенсацию тем, кто принял беженцев (40 злотых в день на человека). Так что если ситуация на фронте кардинально не изменится в худшую сторону, количество желающих вернуться будет только расти. Некоторые беженцы решили пока вернуться в Украину на короткий период, чтобы своими глазами посмотреть, какая там ситуация.
Одна из них — винничанка с двумя детьми, которая предпочитает не называть свое имя. До родного города им еще более 700 километров, но большая часть дороги позади. Семья возвращается из Эстонии, куда прибыла в начале марта. «Едем на разведку, а там уже будет видно», — рассказывает беженка. Неподалеку сидит Ира, она тоже в Польше проездом: едет в родные Сумы из Австрии, где жила у сестры. «Почему я решила возвращаться? Муж дома, друзья дома, в какой-то момент я уже не колебалась, ехать или не ехать назад — очень хочется домой».
Российские войска ежедневно обстреливают Сумскую область, вражеская авиация сбрасывает бомбы, с территории России прилетают ракеты. За последний месяц сирены воздушной тревоги звучали в регионе более 70 раз. «Это может длиться и год, и два, а вечно сидеть за границей мы не можем», — говорит Олеся, которая с 13-летним сыном Максимом тоже возвращается в Сумы. За плечами — два месяца жизни в Турции. Сейчас они на чемоданах в холле варшавского Западного вокзала ждут своего автобуса в Украину. «Муж остался дома. Сказал: решай сама, я по тебе очень соскучился, но здесь все еще опасно. Недавно в соседнее село прилетела ракета. У друзей осколок попал в детскую. Понимаем, что там обстрелы, еще страшно, но уж слишком скучаем по дому».
Возле платформ висят билборды, почти все на украинском языке.
Варшавский Западный вокзал давно уже стал одной из самых «украинских точек» на карте столицы: отсюда трудовые мигранты (а теперь и беженцы) разъезжаются дальше по Польше или наоборот — отправляются обратно домой.
Именно поэтому украинский в этом месте еще до полномасштабной войны звучал чаще польского. После 24 февраля здесь, как и на многих других польских вокзалах, появился пункт приема для убежавших от войны украинцев. На втором этаже открыта комната матери и ребенка, а недалеко от здания — большая палатка, где беженцы могут бесплатно поесть.
Около этой временной столовой одиноко стоит Оксана. Всматривается в проходящих мимо людей с огромными чемоданами. В Украину она возвращается из России, где прожила последние два года. Дорога из Сочи длится уже вторые сутки. Билеты — в один конец. В Виннице ждут родители. В России остался любимый мужчина. Есть ли там друзья? После 24 февраля дружба окончилась. «Многие там не очень хорошо отзывались, поэтому я прекратила с ними общение. Мужчина на стороне Украины, хоть и с российским паспортом. Очень поддерживает нашу семью. Мы с ним планируем эмигрировать в какую-нибудь третью страну, это наш компромисс, чтобы жить вместе. В Украине ведь он не может, а я не могу там», — рассказывает Оксана.
Из-за больших сумок на одной из платформ едва выглядывают две детские головы. Рядом стоит мать, Антонина. Она с дочками уехала из Украины 27 февраля. «Во Львове мы живем неподалеку от аэропорта. В первые дни дети были испуганы, мы не знали, что нас ждет, поэтому это было вынужденное решение», — объясняет женщина. Семья целенаправленно ехала в Варшаву: здесь была подруга Антонины, которая помогала украинским беженцам как волонтер. «“Украинский дом” предоставил нам жилье, я познакомилась с владельцами квартиры, и оказалось, что мы занимаемся одним видом деятельности — консалтингом, так я к ним еще и попала на работу. Мы очень сроднились».
Антонина считает, что невозможно жить на две страны, поэтому встала перед выбором — либо строить новую жизнь в Варшаве, либо возвращаться в Украину. «Надеюсь, во Львове будет безопасно, но никто не может ничего гарантировать».
Антонина с детьми. Фото: Евгений Приходько / Новая ПольшаС двоякими ощущениями в Украину возвращается и Анастасия. После того как российская армия в марте обстреляла ее родной Коростень, она с мамой, двоюродной тетей и ее дочерью уехали за границу. Около трех месяцев семья провела в Швейцарии. «Нас приютила одна семья, выделила нам комнату, кормила нас. Там очень хорошо, но нам уже было неудобно жить у них так долго. Мы предлагали им деньги за жилье, но они отказались. В Швейцарии к нашим беженцам относятся хорошо, как и в Польше. Помню, когда мы въехали в Польшу, нас бесплатно кормили и поили, вообще поляки помогали максимально».
Несколько недель Анастасия с мамой никак не могли решиться на возвращение в Украину, внимательно следили за новостями. Они понимали, что ситуация нестабильна и неизвестно, чего ждать. Потому это решение далось им нелегко. «Надеемся, будет спокойно. Как бы ни было хорошо в Швейцарии, но очень тянет домой».
