Частники (prywaciarze) — это то, что отличало Польшу от других социалистических стран. Прямо посреди государственной, плановой экономики они вели свой маленький бизнес: изготовляли расчески, выращивали помидоры, торговали платьями. Определение «частники» имело негативный оттенок, ведь, хоть оно и относилось к людям, работавшим в поте лица, с деньгами у них было получше, чем у среднестатистического жителя Польши. Это вызывало зависть сограждан, а заодно и идеологическую неприязнь властей. На протяжении почти всего периода существования ПНР частников терпели с трудом, хотя поначалу власти формально заверяли, что намерены защищать предпринимательство.
«Частная инициатива, усиливающая пульс экономической жизни, также найдет поддержку у государства», — разглагольствовали коммунисты в провозглашенном в конце войны Манифесте Польского комитета национального освобождения, объявлявшем о реформах, которые они предпримут, придя к власти. Уже через год с небольшим декларация оказалась ложью. В январе 1946 года был принят закон о национализации промышленности — он касался предприятий, на которых в одной смене трудилось более 50 работников. На его основании коммунистическое государство отобрало у хозяев более шести тысяч частных фирм. Годом позже началась «битва за торговлю», поскольку она по-прежнему в большой степени оставалась в частных руках. Министр экономики Хилари Минц уничтожал частные магазины при помощи контролеров, выписывавших их владельцам штрафы, и судов, ссылавших их в трудовые лагеря.
Но, несмотря на эту войну, продолжали действовать небольшие частные производства и работали ремесленники.
В течение всего периода Народной Польши — в том числе эпохи сталинизма — продержались, к примеру, часовщики и сапожники.
Часы и обувь поляки всегда ремонтировали в частных мастерских. А одежду порой шили у частных портних.
В середине пятидесятых, с возвращением к власти Владислава Гомулки, власти либерализовали подход к негосударственным производителям. Возродилась частная торговля, ликвидированная десятилетием ранее.
Частники, однако, всегда оставались лишь периферийной частью экономики. И это несмотря на то, что, например, в 70-х эта часть была вполне заметной, производя 15 % ВВП — и это без учета внушительных масштабов частного сельского хозяйства.
Уличная торговля в Варшаве, 1946. Источник: Национальный цифровой архив ПольшиТерпимость к такой достаточно широкой прослойке — особая черта польского коммунистического периода, то, что, наряду с прочим, отличало ПНР от других стран так называемой народной демократии. Хотя, по правде говоря, это не слишком помогало в заполнении магазинных полок, которые частенько все равно выглядели хуже, чем в ГДР, Чехословакии или Венгрии. Частники производили нужные вещи, но все же это не были автомобили, холодильники или духовки, а, главным образом, мелочи. Они изготавливали брючные ремни, пуговицы, зонтики, обувь, пекли хлеб, шили брюки, обжигали кирпич. Вдобавок они, как правило, действовали лишь на локальном уровне.
Случалось и так, что их продукция оказывалась абсолютно экзотической. Например, музыкальные открытки. В шестидесятые годы прошлого века появился проигрыватель «Бамбино». Он был сконструирован в форме чемоданчика, благодаря чему его можно было носить с вечеринки на вечеринку, подобно рюкзаку с бутылками плодово-ягодного вина. Но выбор грампластинок в государственных магазинах по-прежнему оставался скудным. Тогда частники придумали музыкальную открытку. Ее основой была обычная прямоугольная почтовая открытка с видами, какую отправляли из отпуска — с моря или с гор. Мелкие предприниматели покрывали ее сверху ламинатом, в котором специальной машинкой нарезались бороздки, как на настоящей грампластинке. И проигрыватель «Бамбино» мог воспроизвести с такой открытки записанную мелодию.
Представьте себе весь геометрический абсурд ситуации — на круглой тарелке граммофона крутились прямоугольные открытки! Горчичного цвета!
Частники штамповали на них хиты, которые передавали западные радиостанции (особенно знаменитое «Радио Люксембург») вместе с ощутимыми шумами и помехами. Звуковая открытка — этот символ человеческой предприимчивости — не изменила экономику, грампластинок по-прежнему не хватало, но частники в небольшой степени удовлетворяли мелкую потребность, потому что государство разрешало им это делать. Звуковая открытка была экзотикой так же, как, в некотором смысле, были экзотикой сами частники посреди государственной экономики.
Иногда их клеймили как «спекулянтов» или «социальных паразитов». Власти использовали против них разрушительное оружие в виде так называемой «доплаты», то есть дополнительного налога, который чиновники начисляли произвольно. Это могло мгновенно привести к банкротству частную фирму, которая, по мнению властей, чрезмерно разрослась. А еще в учреждениях царила вездесущая коррупция. Частники регулярно платили взятки чиновникам финансовых органов, чтобы гарантировать себе спокойную деятельность.
При этом каждые несколько лет отношение власти к предпринимателям менялось. Это очень хорошо видно по последним годам ПНР, восьмидесятым прошлого столетия. Вначале Войцех Ярузельский закрутил гайки в отношении частников, а потом Мечислав Раковский вместе с министром промышленности Мечиславом Вильчеком (который сам был частником — владельцем мясоперерабатывающих предприятий) либерализовали экономику. Появились в том числе совместные предприятия, фирмы с иностранным капиталом.
Но важнейшим элементом частной экономики на протяжении всего периода ПНР оставалось сельское хозяйство. При этом в каком-то смысле его даже не замечали, поскольку для всех оно было привычным делом. Для поляков — в отличие от других социалистических стран — частное сельское хозяйство, которым занимаются из поколения в поколение на отцовской земле, было чем-то само собой разумеющимся. Крестьян никогда не называли частниками, хотя именно они составляли самую крупную долю в частной экономике.
После войны крупные земельные наделы — свыше 50 гектаров (на так называемых возвращенных землях на западе Польши — свыше 100 гектаров) — были раздроблены. Землю раздали работавшим на ней крестьянам, но вскоре вновь стали отбирать — началась коллективизация. Однако, когда в 1956 году к власти вернулся Владислав Гомулка, многие госхозы państwowe gospodarstwo rolnicze (PGR) были распущены. В деревне снова преобладали частные хозяева.
Среди крестьян появилась группа, которую наделили уничижительным наименованием на манер частников. Это были овощники (badylarze от badyla — стебель без листьев). Сегодня в Польше живет уже несколько поколений людей, которым незнакомо это типично ПНР-овское словечко. Чаще всего оно относилось к тем, кто выращивал овощи в теплицах.
Однако материалы для строительства парников всегда были в дефиците. Власти выделяли их на свинарники или коровники, так что овощникам приходилось выкручиваться.
Каркас теплицы строили, к примеру, из железнодорожных рельсов, а отопление проводили по трубам от старых паровозов.
Овощники выращивали помидоры, огурцы и салат. Это приносило им деньги, людскую зависть и презрение со стороны властей.
В восьмидесятые годы в варшавском пригороде Окенце действовал огромный базар, что-то вроде оптовой базы с овощами и фруктами. Именно там продавали свой товар овощники, а покупали его торговцы для своих небольших магазинов либо лотков на рынках по всей Польше.
Особую роль в ПНР сыграли цветы. Ведь частными были и цветочные оранжереи, и киоски, в которых цветы продавались. Ими вовсю торговали еще и потому, что в государственных магазинах, как правило, трудно было купить что-то привлекательное в подарок. А ведь все популярные именины — Яна, Анны, Барбары, Ядвиги — шумно отмечались, в том числе и в трудовых коллективах. Добавим к этому ежегодное безумие в Женский день с неизменными гвоздиками.
По прошествии лет можно констатировать, что борьба власти с частниками во имя идеологии — один из больших, хотя и не очень заметных грехов коммунистов. По их мнению, новый человек должен был быть полностью подчинен государству и лишен своей важной черты — предприимчивости.
Перевод Сергея Лукина
