Януш Корчак — польский педагог и писатель , директор уникального приюта для еврейских детей в предвоенной Варшаве. Во время Второй мировой его подопечные оказались в гетто, а затем в концлагере. Сам он, известный и уважаемый человек, имел возможность бежать, но не воспользовался ею, предпочтя отправиться в газовую камеру вместе с детьми. Идеи Корчака, основанные на уважении к личности ребенка и доверии к нему, оказали огромное влияние на современную педагогику.
Недавно в киевском издательстве «Дух і літера» вышел украинский перевод книги «Януш Корчак: скульптор детских душ» , в которой бывшие воспитанники варшавского Дома сирот вспоминают Корчака и его Дом. Перевод был сделан киевскими подростками, ученикам Кловского лицея.
У книги двенадцать авторов. Ее составитель Марша Талмедж Шнайдер записала воспоминания тех воспитанников и воспитателей варшавского Дома сирот , которые успели в 1930-е годы эмигрировать в Палестину и таким образом спаслись от нацистских преследований. Эти воспоминания рисуют счастливый и трагический мир детства, утраченного, а потом вновь обретенного в Доме сирот, директора которого Януша Корчака все в Варшаве знали как Старого Доктора.
Государство в государстве
Каково это: быть еврейским мальчиком или девочкой из бедной семьи в предвоенной Варшаве? Дома ты живешь впроголодь , и тебе приходится красть продукты или тяжело работать, чтобы хотя бы иногда чувствовать себя сытым. Ты не знаешь, что такое спать в собственной кровати (спишь в одной постели с братьями и сестрами — какая детская, вы о чем?). Не знаешь, что такое мыться каждый день, носить чистую одежду, ходить в школу. Что такое уважительный разговор взрослого с тобой, пусть не на равных, но хотя бы без оскорблений, зачастую тоже не знаешь.
Оркестр под управлением Януша Корчака. Варшава , Дом сирот, 1923 год. Источник: Книга Janusz Korczak: Sculptor of Children’s SoulsНо зато ты знаешь , что такое порка (очень популярный в то время метод воспитания). Что такое, говоря современным языком, буллинг, когда соседские дети-поляки могут закидать тебя камнями просто так, для развлечения, и им за это ничего не будет, а ты не имеешь права пожаловаться, потому что это в порядке вещей. Как в порядке вещей и то, что студенты-евреи в университете во время лекций не сидят, как все остальные, а стоят, потому что для еврейских студентов существует «квота» — им выделяют лишь несколько мест в университете и еще меньше стульев.
Если у тебя умер кто-то из родителей , это нельзя обсуждать, нельзя ни с кем говорить о своих чувствах: тема смерти — табу, особенно в разговорах с детьми.
Что такое отдых и развлечения , ты тоже не знаешь. Если тебе повезло оказаться в приюте Корчака и выпала такая небывалая удача, как поход в цирк или в кино, это воспринимается как событие столь невероятное, что у тебя от волнения начинается энурез. Конфета и видовая открытка с подписью учителя в награду за хорошее поведение — лучший подарок, который ты можешь себе представить.
Януш Корчак перед Домом сирот на Крохмальной. Варшава , 1938-1939 гг. Источник: книга Janusz Korczak: Sculptor of Children’s SoulsВ стране , стремительно скатывающейся к крайнему национализму, возглавляемый Янушем Корчаком варшавский приют «Дом сирот» был похож на маленькое «государство в государстве». Оно было построено на особых принципах — самоуправления, равноправия и доверия к ребенку. Корчак как директор приюта получал деньги от благотворителей, но при этом следил, чтобы они не вмешивались в жизнь Дома. Сам в детстве много страдавший от несправедливости и жестокости, он мечтал построить в своем приюте общество куда более справедливое и гуманное, чем то, которое в реальности окружало Дом сирот. В нем действовала своя конституция и органы самоуправления.
Дом сирот на улице Крохмальная , 92. В центре – Януш Корчак и Стефания ВильчинскаяПо сути Корчак создал правовую детскую республику , в которой дети могли осмысленно делать собственный выбор, а законы надежно защищали их от деспотизма взрослых. В основе «конституции» этой республики были милосердие и прощение. Вот что было записано в «Кодексе товарищеского суда» Дома сирот:
«Если кто-нибудь совершил проступок , лучше всего его простить. Если он совершил проступок потому, что не знал, теперь он уже знает. Если он совершил проступок потому, что ему трудно поступать по-другому, он постарается привыкнуть. Но суд обязан защищать тихих ребят, чтобы их не обижали сильные… защищать добросовестных и трудолюбивых, чтобы им не мешали разболтанные и лентяи… заботиться, чтобы был порядок, потому что от беспорядка больше всего страдают добрые, тихие и добросовестные люди…»
В 1930-е годы автора этой необычной педагогической системы хорошо знали в Польше. Помимо того , что он был директором двух варшавских приютов, Януш Корчак был известен как врач, педагог и писатель, автор книг «Король Матиуш I» и «Как любить ребенка». Корчак также читал лекции в университете и педагогических училищах. На польском радио он вел еженедельную программу «Разговоры со Старым Доктором», где обсуждал с родителями сложные вопросы воспитания, а детям советовал, как лучше отстаивать свои права. Слушатели очень любили его передачу. К слову, Корчак был тогда единственным евреем, выступавшим на радио — все остальные еврейские программы в стране были запрещены.
После смерти Пилсудского в 1935 году в Польше резко усилились антисемитские настроения. Выступления Корчака на радио были приостановлены , а вскоре ему запретили читать лекции в университете. Ситуация в Варшаве становилась сложнее с каждым месяцем. Росло количество бедных, родители не могли дать детям полноценное образование. По воспоминаниям одного из авторов книги, некоторые даже отправляли детей к железнодорожным поездам, чтобы те воровали картофель или уголь.
Усиливались гонения на евреев. Однажды Корчак увидел в Варшаве надпись: «Еще один еврейский ребенок — на кусок хлеба меньше для поляков».
Под надписью было изображение еврейского ребенка , бегущего от хлеба. Ультраправые полагали, что скоро нужно совсем перестать давать хлеб еврейским детям. В таких условиях добывание денег и провианта для Дома требовало от директора все больших усилий.
Лишение возможности вести передачи на радио и права читать лекции в университете было для Корчака очень болезненным — он любил Польшу и ощущал себя полноправным ее гражданином. Наблюдая за ростом антисемитизма в стране и понимая , что ни к чему хорошему это не приведет, Корчак начал всерьез думать о том, чтобы переехать в Эрец-Исраэль (Палестину) и перевезти туда детей. В 1930-е он дважды побывал на Земле Обетованной, работал в кибуце, надеясь создать там базу для нового Дома сирот.
Януш Корчак в кибуце Эйн-Харод. 1930-е годыЕго ближайшая помощница Стефания Вильчинская (в приюте ее называли пани Стефа) тоже туда съездила и задумывалась об эмиграции. Но , проведя несколько месяцев в Эрец-Исраэль, Корчак почувствовал, что языковой и культурный барьеры слишком велики. Януш Корчак и Стефания Вильчинская вернулись в Польшу, к своим детям, и остались с ними до конца. До того дня 5 августа 1942 года, когда, по приказу командования нацистских оккупационных войск в Варшаве, Януш Корчак вместе с персоналом Дома сирот повел своих маленьких воспитанников к железнодорожной станции на Умшлагплац,современная улица Ставки в Варшавеоткуда отправлялись составы в лагерь уничтожения Треблинка.
Воспоминания , собранные в книге, принадлежат предыдущему, выжившему поколению воспитанников и воспитателей Дома сирот. Приводим несколько фрагментов из них, дающих представление о том, как жила детская республика Януша Корчака. Некоторые фрагменты приводятся дословно, другие — в сокращенном пересказе.
Как было в других приютах
В Варшаве существовало несколько детских домов , но они были «благотворительными», то есть туда принимали только круглых сирот. Дети в этих ужасных местах были одинокими, озлобленными, униженными и бедными. Жизнь в страхе была привычным явлением, часто применялись телесные наказания. Эти несчастные носили отвратительную рваную одежду и брили головы. Достаточно было посмотреть на них один раз, чтобы понять, что они находятся в детском доме. У Януша Корчака все было иначе. Я часто думала, что название должно быть не «приют», а «Корчаков дом».
Первые впечатления от приюта
Получив рекомендации от моего профессора , я прибыла на Крохмальную, 92 и увидела большое трехэтажное здание. Во дворе я встретила человека в грязном рабочем костюме оливкового цвета, который собирал бумажки и другой мусор и складывал его на тележку. Я обратилась к нему, чтобы спросить, где найти Януша Корчака, директора учреждения. Он ответил: «Я не похож на руководителя этого приюта?» Я была потрясена! В те времена в Польше директор такого учреждения не то что никогда так не говорил, но и никогда не мог быть так одет! Всегда существовала пропасть между слоями общества.
Перед тем , как я попал в детский дом Корчака, у меня не было настоящей семьи. После смерти отца мы пригласили моего дядю жить с нами. Помню, как он бил моего брата, чтобы тот был послушным мальчиком. Как и многие другие дети, я посещал еврейскую религиозную школу, хедер, который мне не нравился. Там учителя всегда били нас палками без причин. Зато в приюте к нам никто так не относился. Когда я спустился в подвал, то увидел детей, которые чистили свою обувь. С ними был человек, одетый в длинный лабораторный халат, и он также чистил обувь. Мне сказали, что это Януш Корчак, Пан Доктор. Я страшно боялся врачей. Но разве это врач? Как я мог бояться врача, который полирует обувь!
А вот отрывок из рассказа Сары Кремер , отца которой убили во время Первой мировой:
Я чувствовала себя хорошо с первого момента пребывания в приюте. В те времена говорить об умерших было неслыханным. Помню , как однажды Корчак спросил меня об отце. Я рассказала ему все, что знала. Дети приглашали своих родителей в школу, чтобы те поговорили с преподавателями. Я не могла этого делать, мне было грустно, поскольку я чувствовала себя брошенной. Я рассказала об этом Корчаку, он положил руку мне на плечо — как всегда, с любовью, — и я сразу почувствовала себя лучше. С того времени я чувствовала его присутствие, и это было чем-то невероятным. Корчак сказал: «Моя доченька, я прекрасно понимаю тебя и твои чувства. Отныне ты можешь называть меня отцом. Стефа будет ходить и общаться с твоими учителями».
Суд справедливости
Товарищеский суд был главным органом детского самоуправления в Доме сирот. Судьи выбирались раз в неделю из тех детей , на которых за всю неделю никто не пожаловался. Судьи были одновременно и обвинителями, и защитниками подсудимых. Дети имели право подать в суд также на воспитателей и директора, если считали их поступки противоправными.
Так же , как в Израиле мы выбираем парламент или кнессет, так и в приюте мы делали нечто подобное. Каждый имел право голосовать за человека, который будет в Суде. Я была в Суде несколько раз. Я всегда была на стороне «плохих» детей. Считала, что он или она могут исправить свое поведение и что, когда Суд против ребенка, это повлияет на него негативно. И Пан Доктор соглашался со мной.
Дов Ницер вспоминает , как однажды вызвали в Суд самого Корчака. В приют попала девочка, у которой еще не было друзей, и она играла в одиночестве. Пан Доктор взял ее с собой в библиотеку и подсадил на шкаф. Девочка начала плакать, но он, сев сбоку, спокойно наблюдал за происходящим. Старшие дети, услышав плач, пришли посмотреть, что произошло, а увидев, попросили снять девочку со шкафа. Корчак молчал. Тогда воспитанники посоветовали испуганной девочке не волноваться и обратиться в Суд.
«“Что? Обратиться в Суд?” — удивилась она. — “Конечно. Пан Доктор не имел права так поступать!” Корчак услышал это и понял , что теперь у нее появились друзья. К этому он и стремился. Он снял девочку со шкафа, и она вместе с новыми друзьями побежала к доске объявлений, чтобы написать на ней имя Корчака. Это означало, что его вызывают в Суд. Она выиграла дело, а Корчак получил наказание в 100 баллов».
Помню второй случай , когда на Корчака подали в суд. Инициатором была прачка. Она пожаловалась, что нижнее белье мальчиков порвано. Когда дети шли из зала в столовую внизу, то спускались по деревянным перилам и рвали штаны. Но иск прачки не был удовлетворен. Однажды Корчак сделал то же, что и ребята-озорники: попытался съехать с перил. После этого педагог написал свое имя на доске объявлений, настаивая на том, чтобы его вызвали в Суд. Во время суда Януш Корчак сказал, что сожалеет о своем поступке и больше не будет повторять эту позорную выходку. Но мне казалось, что глубоко в душе он совсем не сожалел об этом.
Новички , наставники, «кастинг» воспитателя
Помимо Корчака , его помощников и воспитателей в Доме сирот работали молодые люди — «наставники», которые были ненамного старше своих подопечных. Они следили за тем, чтобы дети могли встроиться в распорядок жизни дома, помогали им с учебой и обретением профессиональных навыков (прообраз сегодняшнего тьюторства).
Я сказала ему , что мой профессор меня рекомендовал для работы в детском доме, и протянула свои документы. Он даже не протянул руку, чтобы взять документы, а сказал: «Мне не нужны ваши документы или резюме. Если вы видите хотя бы одного ребенка, который стоит одиноко, вы должны позаботиться о нем». Пан Доктор приводил к нам детей с разными характерами, чтобы мы научились понимать всех детей-сирот. Он говорил: «Не рассказывай мне, что профессор говорил на своей лекции, а скажи мне, как ты справился со сложным ребенком, который что-то украл или солгал».
Воспитатели-наставники помогали воспитанникам приспособиться к новому окружению. Существовало нечто похожее на треугольник: ребенок + воспитатель + взрослый или учитель , Корчак или Стефа. Помню, как Корчак сидел в кругу воспитанников, чистил картошку на ужин и рассказывал истории детям, вернувшимся из школы. За чисткой картошки он участвовал в беседах и выслушивал рассказы о приключениях детей и взрослых.
Однажды в приют привели мальчика Аронека: до этого он жил в подвале с больной матерью , а после ее смерти попал в Дом сирот. Ему дали наставника-сверстника, чтобы помочь адаптироваться. Поначалу мальчик воровал и врал, опаздывал на занятия, отказывался мыться. После трех месяцев нужно было голосовать за его принятие или исключение. По результатам голосования Аронеку дали еще один шанс — три дополнительных месяца. За это время он стал вести себя лучше, но не всегда. Тогда Пан Доктор поговорил с его наставником и попросил его работать лучше, чтобы помочь Аронеку остаться в приюте. Со временем Аронек начал вести себя так, как принято в Доме, и даже участвовал в спектаклях, став одним из самых талантливых актеров.
Детская газета
Еще одной частью детского самоуправления была еженедельная газета Mały Prezgląd («Малый обзор») , которую издавали сами дети для детей. Корчак поощрял писать для газеты всех воспитанников Дома, но никого не принуждал.
Еженедельная газета Mały Prezgląd , которую издавали дети для детейВсе , кто хотел работать в газете, занимались ее созданием. Это происходило по вечерам. Редакторы придумывали интересные и интригующие заголовки. Например, вот один, который я помню: «Держите удары подальше от игры!»
Совместный труд
Единственное , что мне не понравилось, это то, что каждый в детском доме имел свои обязанности. Мне нужно было вытирать пыль на пианино, которое стояло в большом зале. Я вообще не любил работу, потому что раньше был свободным и ничего не делал. Теперь я понимаю суть этой системы. Все дети помогали в уходе за домом, у каждого было какое-то задание. По мере того, как я становился старше, работа становилась тяжелее и ответственнее.
Помню , как мы вчетвером мыли пол на кухне. Комната была поделена на четыре части. У каждой из нас была своя часть для уборки. Из этого мы устроили игру-соревнование — кто сделает все лучше всех и быстрее всех. Януш Корчак научил нас, что труд — это часть жизни, и он может быть веселым.
Я была в группе воспитателей. Большинство из нас были из полных семей , у нас было благополучное детство, поэтому мы не знали, как пользоваться тряпками, как выкручивать их, не говоря уже об уборке. Корчак говорил нам: «Всякий раз, когда придешь рассказать мне о том, как хорошо ты вымыл стол, пол или даже унитаз, говори это с такой гордостью, будто рассказываешь мне о своей учебе и хороших оценках на экзаменах. Я буду счастлив». Януш Корчак был воспитателем воспитателей.
Доверие
В приюте была маленькая комната , которую называли «магазин». Корчак выделял специальные часы, чтобы дети могли прийти и поговорить с ним. Там всегда стояла длинная очередь: все хотели поговорить с Паном Доктором. Чаще всего дети говорили о каких-то слабостях, от которых они стремились избавиться, или просили советов. Они шепотом рассказывали Пану Доктору о том, что у них было на душе. Если ребенок побеждал свои слабости или преодолевал препятствия, то получал открытку в качестве вознаграждения. На открытке было написано: «Воспоминание о победе над собой».
Выдающейся чертой Януша Корчака было то , что он не скрывал от детей неприятные вещи. Например, некоторые старшие воспитанники болели энурезом, понятно, что по психологическим причинам, особенно из-за семейных проблем. Во многих других детских домах дети с такой проблемой строго наказывались и поэтому скрывали этот факт, но у нас все было по-другому. Помню, как однажды Пан Доктор лично взял мокрое постельное белье, постирал его и повесил сушиться.
Поощрения и наказания
За разные достижения были разные вознаграждения. Я все еще помню ту особенную конфету. Она так чудесно пахла и была на вкус , как миндаль. Какая замечательная награда! Мы работали не ради конфет. Ребенок мог изменить свое поведение и радоваться своим успехам. Воспитанники так доверяли Пану Доктору! Я никогда не слышал о ком-то, кто в то время делал бы так же.
Некоторые воспитанники получали наказание в 300 баллов за то , что ставили подножки другим детям, и даже за то, что давали пинка. Это было обычное наказание. Если кто-то из детей получал суровое наказание в 700 и более баллов, они чувствовали страшную растерянность, поскольку им грозило исключение из приюта. Если бы моя мама получила письмо с предупреждением о моем исключении из приюта, это было бы большим позором для нее.
Важным методом поощрения были открытки — поддержка во многих ситуациях. Такие открытки никогда не давали за хорошие оценки в школе , лишь за какие-то другие достижения ребенка. Корчак замечал, как ребенок помог повару перенести тяжелый пакет через улицу (иногда он видел это через окно чердака) или позаботился о бездомной собаке на улице. Дети не знали, что за ними наблюдают, и не думали о вознаграждении. Обычно ребенок клал такую открытку под подушку, держал возле себя, берег.
Для тех , у кого нет родственников
Если воспитанников было некому посещать , Януш Корчак проводил время вместе с этими сиротами. Он водил их в такие интересные места! Иногда они ходили в кинотеатр, в цирк и просто на прогулку. Он покупал им мороженое и разные вкусности. Они рассказывали нам об этом, и мы им завидовали. Мы никогда не думали, что Корчак делает это для того, чтобы дети не чувствовали себя одинокими.
Еще одной особенностью дома было то , что Януш Корчак воспитывал у детей обязанность помнить об умерших родителях. Ежедневно, несмотря на то, что Корчак не был религиозным человеком, он надевал кипу и вместе с детьми читал еврейскую молитву за умерших (кадиш). Он позволял детям молиться и сидел рядом с ними. Это была личная поддержка и любовь, которую он давал в это тяжелое время.
Чему научились в Доме
Мы ходили в больницу , чтоб проведать детей на Рождество. Это не был наш праздник, но мы делали украшения для елки. Некоторые Корчак делал вместе с нами. Это было счастье — посещать детей в больнице. Корчак научил нас делиться с другими, уважать их, понимать их чувства, никогда не причинять боль другому человеку. Этого я придерживаюсь и теперь.
Корчак стремился научить детей понимать цену денег , несмотря на то, что они имели почти все необходимое и ничего не покупали сами. Однако если ребенок разбивал стакан во время уборки или мыл что-то и был неосторожен, ему приходилось платить за это. Конечно, у детей не было денег, поэтому им приходилось выполнять дополнительную работу — за ползлотого. Таким образом дети учились ответственности, а также понимали, как трудно зарабатывать деньги.
Вообще деньги для тех , кто был в детском доме, не были важны. У нас было все, что нужно. Вот почему я даже сегодня не придаю большого значения деньгам — хорошо, если они есть, но если нет, могу обойтись.
Сейчас я тоже помогаю некоторым детям платить за образование здесь , в Израиле. Чувствую, что, делая это, могу чем-то отблагодарить за мое детство.
Жизнь после Дома
Шломо Надель рассказывает , что в начале Второй мировой в Варшаве было уже опасно оставаться. Мальчиков его возраста принуждали к труду в специализированных лагерях, где их жестоко били. Шломо решил бежать. Попросил совета у Корчака. Директор решение поддержал — видя серьезность положения в стране, он посоветовал юноше сделать это прямо сейчас. Дальше была долгая история бегства и скитаний, закончившаяся в 1950 году переездом в Израиль. У Шломо была семья и двухлетний сын. Вначале их поселили в палаточный лагерь. Ребенок часто болел, и родители его едва не потеряли. Но получить квартиру они не могли, потому что полноценное жилье предоставляли только семьям с двумя детьми. Можно было соврать и сказать, что жена Шломо беременна, но они сочли, что ложь — плохой путь. Поэтому остались в крохотной «избушке» на несколько семей.
Слова , которые говорил мне Януш Корчак, — «не врать и не воровать» — сопровождали меня всю жизнь. Некоторые люди могут назвать меня «фраером», но я доволен своей жизнью. Даже когда моральный кодекс не помогает, когда мир кажется совсем злым, я радуюсь. Где-то там высоко Януш Корчак смотрит на меня, улыбается и одобряет мое поведение. Вспоминаю рассказ Корчака «Гершко». Это легенда о Тите и римлянах, которые уничтожают храм в Иерусалиме. Тит жег свитки Торы, но они не сгорели, а вознеслись к небу. Это похоже на историю самого Корчака. Нацисты убили его и сожгли в Треблинке. У него даже нет могилы. И все-таки я верю, что его душа спустилась к нам с небес.
Критика и благодарность
В юности все идеалисты , все хотят улучшить жизнь. В отличие от большинства тогдашних людей, я был правдивым, честным и прямолинейным даже в армии. Именно эти ценности сформировал во мне Януш Корчак. Быть честным — не лучшая черта. Я чувствую, что Корчак отгораживал нас от реальной жизни.
Принципы воспитания в детском доме Корчака опережали свое время. Благодаря ему я выбрал профессию: я учился фотографировать , живя в приюте. Некоторые люди говорят, что нас научили быть «фраерами», или дурачками, потому что мы были такими защищенными и обеспеченными. Независимо от того, где мы и кем стали, мы будем помнить наш Дом как нечто непостижимо светлое. Наше окружение было ограниченным, но максимально приближенным к жизни.
Знаю , что есть люди, которые говорят, что Пан Доктор не подготовил детей к взрослой жизни, но я так не думаю. Жизнь этих детей была сложной, и Корчак давал им шанс понять это. Он говорил: «Ты не можешь сразу изменить ребенка, так что будь терпелив и наблюдай за постепенными изменениями. Нужно подготовить детей к плохим временам». Большинство воспитанников Дома сирот стали влиятельными людьми и достигли значительных успехов в жизни.
Януш Корчак никогда не был женат и не имел собственных детей. Он дал всем тем , кто не имел ни родителей, ни семьи, гораздо больше.
За всю свою жизнь я не встречала человека его уровня. Он прожил жизнь для своих детей.
Педагогика , обращенная в будущее
Первыми последователями дела Януша Корчака были выпускники Дома сирот , эмигрировавшие в Эрец-Исраэль в 1930-е годы. Они использовали учебную систему Корчака в основанных там приютах.
Сегодня педагогическое и жизненное пространство , где ощутимо присутствие корчаковских идей, корчаковского отношения к ребенку, довольно велико. О Корчаке написаны, наверное, тысячи книг, во всем мире существуют Общества Януша Корчака. Учебные заведения в Израиле, Польше, Германии, США, Украине и других странах используют его педагогическую систему в своей работе. Вот несколько примеров.
Уже больше 50 лет в Польше возле города Зелёна-Гура работает молодежный летний лагерь Корчаково , основанный учителем Ежи Згодзиньским. Жизнь в лагере базируется на принципах самоуправления, сотрудничества и права быть собой. Каждое лето в Корчаково приезжают молодые люди со всей Польши и из других стран.
На фото слева: Арабский и еврейский юноша встретились благодаря YouthBridge – интеграционному проекту Европейской академии им. Януша Корчака , Германия. На фото справа: Концерт под открытым небом, лето 2016 года. Корчаково, Польша. Источник: Книга Janusz Korczak: Sculptor of Children’s SoulsВ 1973–1975 годах в московской школе-интернате № 71 существовал товарищеский суд , созданный в соответствии с идеями Корчака. За время его деятельности было зарегистрировано 1125 дел. Суд рассматривал конфликтные ситуации, возникающие в жизни детей, и способствовал их разрешению.
В 2009 году в Германии была создана Академия Януша Корчака , которая занимается проблемами интеграции детей-беженцев. Вот что рассказывает ее директор Станислав Скибинский: «Мы обогащались одной из важных идей Корчака: о том , что ребенок — это иностранец, “другой”. Идея уважительного взаимодействия “меня” и “другого” — основа межкультурных проектов, где представлены христианские, мусульманские, езидские, еврейские молодежные группы. Мы проводим мероприятия, которые готовятся ребятами для ребят, и в это время возникает культурный перевод: я, вступая во взаимодействие с “другим”, обогащаюсь, и он тоже. Именно там рождается опыт будущего».
***
На фотографии в начале этой статьи изображен оркестр Дома сирот , еще одно увлечение Януша Корчака. В центре — Пан Доктор, который держит у лица рожок. Мы так и не знаем, умел ли Корчак играть на этом музыкальном инструменте. Один из его воспитанников вспоминает, что перед тем, как был сделан снимок, Корчак взял рожок, приставил его ко рту и сделал вид, что играет. «Он всегда был светлым человеком и часто шутил» , — добавляет мемуарист.
