Мой взгляд на польскую «Солидарность» — это взгляд не историка-исследователя , а одного из участников украинского движения сопротивления. Известия о польских массовых забастовках 1980 года я встретил в исправительно-трудовой колонии №36 в поселке Кучино на Урале,лагерь, известный под названием Пермь-36, в котором находились в заключении многие диссиденты куда меня упекли по приговору Киевского областного суда. В марте 1978 года этот суд оценил мое членство в Украинской Хельсинкской группеправозащитная организация, добивавшаяся соблюдения Хельсинкских соглашений 1975 года в семь лет заключения в лагерях строгого режима и пять лет ссылки.
Аресты отдельных членов Московской Хельсинкской группы и большинства представителей Украинской Хельсинкской группы в 1977 году стали свидетельством того , что власти Советского Союза решили наглухо задраить крышку общественного котла. Однако мировая кампания за права человека тех времен завоевывала все больше человеческих сердец и неустанно этот котел подогревала. А потом случилось то, что должно было случиться: пар нашел выход.
Через одну трещину он повалил в тогдашней Чехословакии , где возникла «Хартия-77». правозащитная организация, ставшая одной из первых независимых инициатив в странах-сателлитах СССР Однако по-настоящему котел прорвало в Польше , когда на гданьской верфи был основан забастовочный комитет во главе с Лехом Валенсой и протесты стремительно переросли в независимое профсоюзное движение «Солидарность». От этого удара коммунистическая система так и не оправилась.
Мирослав Маринович в ссылке. Источник: «Радио Свобода/Свободная Европа»Работая в лагере за токарным станком , я обдумывал слова нашей тайной поздравительной телеграммы, адресованной польской «Солидарности», которая тогда начала греметь на весь мир. Восхищенные этой зрелищной борьбой, мы, советские политзаключенные разных национальностей, хотели выразить далеким собратьям свою поддержку и солидарность.
Было такое ощущение , что эстафетную палочку освобождения, которую КГБ выбил из наших рук, подняли и крепко зажали в руке наши польские коллеги.
До сих пор не знаю , попала ли эта телеграмма в руки польских забастовщиков, но в небесных реестрах наше стремление, наверное, все-таки зафиксировали. Так магическое слово «Солидарность» вошло в наши сердца и наполнило их надеждой. В крепостных стенах империи зла появилась настолько большая брешь, что твердыня не смогла устоять.
Старый польский лозунг «За нашу и вашу свободу» наполнился новым историческим смыслом. В той уральской глуши мы , диссиденты, отбывали наказание — и в то же время ощущали себя участниками массового движения сопротивления, восстания Восточной Европы против коммунистического режима.
Впрочем , духовный подъем Польши не был для нас неожиданностью. Вспоминаю взрыв энтузиазма среди узников лагеря, когда 16 октября 1978 года архиепископ Кароль Войтыла был избран Папой Римским. Радость испытывали все политзаключенные , независимо от отношения к религии и конфессиональной принадлежности.
В образе Папы-поляка , который на собственной шкуре ощутил все горести красной диктатуры, коммунисты получили достойного противника, и поэтому не один из нас радостно предвещал: «Это — конец коммунизма!»
Василий Стус , находясь в соседнем отделении лагеря на особом режиме,В 1985 году Стус умер в заключении в результате голодовки. в 1982 году вспоминал об этих событиях.
Едва ли не от самого Киева наблюдаю за событиями в Польше. Да здравствуют волонтеры свободы! Радует их , поляков, непокорность советскому деспотизму, их всенародные сотрясения поражают. Профсоюзный вариант освобождения чрезвычайно эффективен был бы также для СССР. Ведь Хельсинкское движение — это высшая математика для этой страны, так же как, наверное, и национально-патриотическое. Зато движение за жилье и кусок хлеба, движение за нормальное жалованье рабочего — это язык общепонятный, приемлемый. Польша создает эпоху в тоталитарном мире и готовит его крах.
Конечно же , до окончательной победы было еще далеко, и целые когорты польских забастовщиков пошли на большое самопожертвование. Но когда Польша услышала призыв своего Папы «Не бойтесь!», гидра страха была сломлена. Тем самым был сброшен главный «обруч», удерживающий коммунистическую систему от неминуемого распада — инерция сталинского страха.
Митинг «Солидарности» в Варшаве , 1989 год. Фото: Ярослав Стахович / ForumСреди всех протестных движений тех времен «Солидарность» была едва ли не единственным , имеющим непосредственные политические последствия. Однако для нас, участников ненасильственного движения, это было прежде всего моральное, духовное сопротивление. Без него невозможно было бы сломать хребет коммунистическому монстру. С этим заданием смогла справиться только гавеловская «сила бессильных».
И достаточно лишь поверхностно взглянуть на документы всех тех протестных группировок , чтобы заметить в их основе одну и ту же ценностную платформу: борьбу за Свободу, правду и достоинство человека.
В лагерных дискуссиях вокруг «Солидарности» ни разу не возник вопрос исторических обид. Мы разговаривали о будущем , грезили о нем, а прошлое проглядывалось где-то за той невидимой чертой, которую мы в своих душах подвели под совместной и подчас болезненной историей.
Нас питала вера , а точнее — убеждение в том, что с этого момента все угнетенные народы будут мудрее и справедливее. Обвинительный приговор, который мы вместе вынесли коммунистической системе, превратил нас в партнеров и союзников. Образно говоря, отбиваясь от нападения, мы могли прислониться спинами друг к другу, потому что не ожидали друг от друга предательского удара.
Вот почему бывшие политзаключенные , а впоследствии политические лидеры украинского движения за независимость — Вячеслав Чорновил и братья Михаил и Богдан Горыни — под конец 1980-х годов особенно активно налаживали отношения с руководством польской «Солидарности». Эти контакты оживились, когда в 1988 году возникла протопартия — Украинский Хельсинкский союз (УХС).
Чтобы наладить сотрудничество , первым в Польшу в 1989 году отправился председатель Львовского областного филиала УХС Богдан Горынь. С ним радостно встретились, в частности, только что избранные депутаты Сейма ПНР Яцек Куронь и Бронислав Геремек , которые уже тогда придерживались лозунга: «Без свободной Украины не может быть свободной Польши». 10 июля 1989 года главный редактор издания Gazeta Wyborcza Адам Михник опубликовал интервью с украинским гостем, озаглавленное «Мы хотим быть независимым государством». Впоследствии в Варшаву ездили также Михаил Горынь и Вячеслав Чорновил.
По отдельной линии развивались контакты с «Борющейся Солидарностью» (Solidarność Walcząca). Здесь уже особенно активен был председатель Киевского филиала УХС , мой лагерный побратим из Кучино Олесь Шевченко, который очень близко сошелся с лидерами БС Петром Глебовичем и Ядвигой Хмелёвской.
Эти отношения с польскими оппозиционными политиками и общественными активистами были нацелены в будущее. Правилом хорошего тона считалось не затрагивать сложных вопросов истории , оставлять их для историков.
Главной задачей было заложить основы цивилизованного добрососедства , основанного на современных европейских принципах.
Сотрудничество с деятелями ответвлений польской «Солидарности» было неоценимо для украинского политического движения , которое едва зарождалось и искало точку опоры. Польские друзья помогли украинцам типографскими станками, средствами электронной связи и нелегальной печатной продукцией, которая продолжила традицию украинского диссидентского самиздата. Молодые украинские активисты проходили в Польше полиграфические курсы и приобретали опыт общественной деятельности.
Когда Украина обрела независимость , давние контакты украинских и польских борцов движения сопротивления стали основой для дальнейших дружественных межпарламентских отношений. Но это уже иная история…
Перевод c украинского Андрея Савенца
