Константин Калиновский. Источник: ВикипедияКонстантин (Кастусь) Калиновский , герой Январского восстания 1863 года в землях бывшей Речи Посполитой, захваченных Россией, оказался важным и актуальным историческим персонажем в современной Беларуси. Он стал символом борьбы против авторитарного политического режима уже в начале 2006 года, после очередных сфальсифицированных президентских выборов. Тогда протестующая молодежь переименовала эпицентр протестов, Октябрьскую площадь в Минске, в «площадь Калиновского». В ответ развернулась официальная кампания дискредитации образа повстанца. Например, в учебнике по истории Беларуси для 10 класса средней школы с белорусским языком обучения руководитель восстания «за вашу и нашу свободу» превратился в польского фанатика-революционера, который отстаивал польское господство в Беларуси.
В итоге вся эта кампания потерпела неудачу: миф Калиновского как белорусского героя оказался сильнее. Это стало особенно очевидным 22 ноября 2019 года , когда в столице Литвы происходило перезахоронение останков повстанцев 1863 года, казненных в Вильно (современный Вильнюс) солдатами генерал-губернатора Михаила Муравьева. В могилах, обнаруженных на Замковой горе, были найдены останки 20 повстанцев, в том числе и Константина Калиновского.
В день перезахоронения Калиновского Вильнюс стал бело-красно-белым от флагов , с которыми приехали в город белорусы, чтобы отдать дань памяти участникам восстания полуторавековой давности.
Массовое присутствие белорусов придало перезахоронению особенно торжественный характер и показало силу протестных настроений в белорусском обществе.
Образ Калиновского активно присутствовал во время протестов лета и осени 2020 года , которые можно назвать белорусской «Революцией достоинства». Сегодня против символов белорусской свободы, независимости, сопротивления насилию и обману развертывается очередная официальная кампания дискредитации с участием белорусских и российских идеологов и «придворных» историков. Наравне с бело-красно-белым флагом и гербом «Погоня» одним из таких символов стал Калиновский.
Почему именно он? Что нам известно о жизни и смерти Калиновского?
Восстание и его герой
Константин Калиновский , последний глава восстания под лозунгом «За вашу и нашу свободу» на территории современных Беларуси и Литвы, родился 21 января 1838 года в деревне Мостовляны на Гродненщине. Его отец, шляхтич, владел небольшой ткацкой мануфактурой, доходы от которой с трудом помогали выживать большой семье. Константин закончил прогимназию в уездной Свислочи и в 1856 году поступил на юридический факультет Петербургского университета. Вместе со старшим братом Виктором он участвовал в студенческих революционных кружках, где познакомился с идеями Николая Чернышевского и Александра Герцена; вероятно , был также знаком с программой революционеров «Земли и Воли». Он также принадлежал к подпольной организации, в которую входили офицеры Зигмунт Сераковский и Валерий Врублевский, впоследствии также видные деятели восстания 1863 года. Возможно, именно в это время Калиновский стал сторонником национально-освободительного движения и радикальных социальных преобразований.
В 1861 году Калиновский защитил диссертацию и с дипломом кандидата права вернулся на родину. В этом же году он создал в Гродно подпольную революционную организацию.
Важным элементом его деятельности стало издание нелегальной газеты «Мужыцкая праўда» на белорусском языке. Это был первый в истории подобный опыт.
Калиновский был главным автором этой газеты , и именно ему многие историки приписывают псевдоним Яська-гаспадар з-пад Вільні (Яська-хозяин из-под Вильно) , которым подписывались все номера газеты.
Первая страница первого номера «Мужыцкай праўды». Источник: ВикипедияОсенью 1862 года он возглавил Литовский провинциальный комитет (ЛПК) , который как структура варшавского Центрального национального комитета занимался подготовкой восстания в литовских землях. Следует иметь в виду, что под «Литвой» в то время обычно понимались земли Великого княжества Литовского, т. е. современные Беларусь и Литву.Комитет состоял из сторонников национально-освободительного движения и социальных преобразований , которые принадлежали к т. н. «партии красных». Сам Калиновский перспективы победы связывал исключительно с массовым участием крестьянства. Его оппоненты, принадлежавшие к «партии белых», были настроены более консервативно.
Деятельность «красного» Литовского провинциального комитета (у «белых» была своя параллельная структура) охватывала все земли «исторической Литвы» , то есть давнего Великого княжества Литовского, ядром которого был Белорусско-Литовский край. Народы этого края только вступали в эпоху национализмов, и если литовская элита уже делала первые шаги на пути к литовской национальной идее, то жители белорусской части «Литвы» были более восприимчивы к социальным лозунгам.
Восстание началось в Варшаве 22 января 1863 года в ситуации , когда подготовка к нему была далека от завершения. Тем не менее Калиновский и ЛПК манифестом от 1 февраля 1863 года поддержали восстание. Было создано Временное правительство Беларуси и Литвы, которое возглавил Калиновский. Однако вскоре оно было распущено по решению Национального правительства в Варшаве, 23 января Центральный национальный комитет был преобразован в Национальное правительство — главный исполнительный орган в период Январского восстания. к власти в Литве и Беларуси пришли сторонники «белых».
Картина Ян Матейко «Закованная Польша» , 1864. Источник: Национальный музей в КраковеКонстантин Калиновский был назначен комиссаром Гродненской губернии , и его главной задачей стала организация восстания на Гродненщине. Возможно, главным результатом деятельности Калиновского на этом посту стала активизация партизанской борьбы в регионе.
При этом он , безусловно, оставался одним из признанных авторитетов в руководстве восстанием. Глава «белых» и главный оппонент Калиновского Якуб Гейштор в воспоминаниях критиковал его, но и отдавал дань уважения.
Это была натура вспыльчивая , но справедливая, без какой-либо тени лицемерия. Предан душой и сердцем народу, однако не такой сторонник крайних революционных теорий, который не остановился бы даже перед развязыванием гражданской войны, [Калиновский] думал к тому же о самостоятельности Литвы. Он был несравненным, образцовым конспиратором, душой Комитета… При первом знакомстве доказывал мне, что участие знати и помещиков в восстании не только не нужно, но и вредно. Народ сам завоюет себе свободу и потребует собственность у помещиков… Этот человек был, несомненно, самой выдающейся фигурой в составе комитета.
А вот каким запомнил Калиновского секретарь Национального правительства Юзеф Яновский:
Самой выдающейся личностью в Комитете был Константин Калиновский. Он был одним из самых интеллигентных в то время мужей Литвы , образованный, чистый, полный добродетелей, ума и энергии. Исходил пешком Литву и Беларусь, неся в народ пламя любви к Отечеству… Не хотел иметь никаких связей со шляхтой, а опирался только на народ.
На словах Калиновский был сторонником жестких мер в отношении изменников , но на практике, по всей видимости, допускал исключения и старался не проливать кровь. Кроме того, есть свидетельства, что он, несмотря на опасность, всегда присутствовал на казнях и высылках друзей и соратников.
В мае 1863 года Калиновский вернулся к руководству восстанием. В этот период стал очевиден перелом в ходе борьбы. Царским войскам и чиновникам удалось не допустить массового участия социальных низов в восстании , что и предопределило его результат.
Калиновский понимал , что битва проиграна, но оставался убежденным сторонником продолжения борьбы. При этом его отношения с Варшавой как центром восстания были довольно напряженными. Калиновский по-прежнему стремился к социальным преобразованиям и, как отмечал Гейштор, «думал о самостоятельности Литвы» , что в Варшаве оценивалось как сепаратизм.
Во многом благодаря усилиям и энергии Калиновского восстание в Беларуси и Литве продолжалось. Полиция и войска сбились с ног , разыскивая неуловимого «диктатора Литвы». В конце концов свою роль сыграло предательство: в ночь на 17 января 1864 года Калиновский был арестован. На следствии он держался с достоинством, рассказывал о причинах, которые привели его в ряды повстанцев, и молчал о соратниках. А также продолжал борьбу, о чем свидетельствуют его последние тексты, известные под названием «Письма из-под виселицы» (Лісты з-пад шыбеніцы).
В отделе рукописей Национальной библиотеки Польши в коллекции документов Людвика Яновского хранится фрагмент этих «Писем»:
Братья мои , мужики родные! Из-под виселицы московской приходится мне вам писать, и, может, последний раз. Горько покинуть землю родную и тебя, дорогой мой народ. Застонет грудь, заболит сердце, но не жаль погибнуть за твою правду.
Прими народ искренне мое слово предсмертное, ибо оно как бы с того света, только для добра твоего написано.
Нет, братья, большего счастья для человека на этом свете, чем иметь в голове ум и образование. Тогда только он может быть в почете, жить в достатке и тогда только, помолившись Богу, он заслужит небо, когда обогатив наукой разум, разовьет чувства и всех близких искренне полюбит. Но как день с ночью не ходят вместе, так не идут вместе наука подлинная с неволей московской. Но пока она будет, у нас ничего не будет: ни правды, ни богатства, никакой науки, только нами как скотиной помыкать будут не для добра, а на погибель нашу.
Поэтому-то, народ, как только услышишь, что братья твои из-под Варшавы бьются за правду и за свободу, тогда и ты не оставайся сзади, а, ухватив, что сможешь: косу, топор — всей громадой иди воевать за свое человеческое и народное право, за свою веру, за свою землю родную. Вот я тебе, народ, из-под виселицы говорю, что тогда только заживешь счастливо, когда над тобой москаля уже не будет.
10 марта 1864 года 26-летний Кастусь Калиновский погиб на виселице. Восстание было подавлено , но люди, которые пришли в тот день на Лукишскую площадь Вильно, были поражены выдержкой и мужеством его руководителя. В последние минуты жизни Калиновский сохранял твердость духа и ясность мысли.
Во время чтения приговора , услышав слова «дворянин Калиновский», он не удержался от реплики: «У нас нет дворян. Все равны…»
Кажется , и под виселицей Калиновский думал о продолжении борьбы и верил в ее успех.
Белорусский патриот?
Сегодня можно сказать , что смерть Калиновского в далеком 1864 году была началом его существования в памяти потомков как «Справедливого», как «белорусского революционного демократа» и, наконец, как «белорусского национального героя номер один». Казалось бы, белорусский язык «Писем» и их содержание позволяют говорить о белорусском национализме автора, пусть и существенно отличающемся от национализма ХХ века. Но всегда ли было такое понимание и насколько оно обосновано?
Первый исследователь личности Калиновского , известный деятель партии «белых» и историк Агатон Гиллер, видел в нем именно польского героя. Он писал, что даже смерть Калиновского выглядела, как победа, потому что «произвела сильное впечатление смелостью и надеждой на будущее Польши». Несмотря на то , что именно Гиллер впервые опубликовал документы, связанные с деятельностью Калиновского, среди которых были и «Письма из-под виселицы», он никак не прокомментировал их белорусскую составляющую.
Авторы рубежа XIX-XX веков — Валерий Пшиборовский (автор первой биографии Калиновского , опубликованной в пятитомной «Истории 1863 года») и Болеслав Лимановский — уже обращали внимание на то, что планы Калиновского не соответствовали намерениям Варшавы. Так, Пшиборовский утверждал, что Калиновский был сторонником федерации свободных Литвы и Польши, считал крестьянство главной силой восстания и думал «о крестьянской революции».
В легальной печати Беларуси и Литвы статья о Калиновском впервые появилась только в марте 1906 году на страницах издания Gazeta Wileńska. Ее редактором был один из основателей либерально-демократического течения так называемой «краёвой идеологии» Михал Рёмер. Краёвцы начала ХХ века пытались смягчить межнациональное напряжение и сохранить единство земель и народов исторической Литвы.
Фигура Калиновского как раз подходила на роль своеобразного «места памяти» польско-литовско-белорусского единства в борьбе с общим врагом — российским царизмом.
По мнению автора статьи Людвика Абрамовича , Калиновский мечтал о возрождении Польши как «народного федеративного государства». Он также напомнил , что российские чиновники называли Калиновского «диктатором Литвы» и упомянул последние тексты повстанца , в которых тот призывал к борьбе за «человеческие и национальные права». Публицист увидел в деятельности Калиновского истоки краёвой идеологии в ее демократическом варианте.
Историографическое превращение Калиновского из «польского повстанца» в «белорусского героя» началось в период ослабления и распада Российской империи. Первой публикацией такого рода стала в 1916 году статья политика и историка Вацлава Ластовского «Памяти Справедливого» — она была опубликована в первом номере выходившей в Вильно белорусской газеты «Гоман». Для усиления белорусской составляющей деятельности «Справедливого» автор отредактировал тексты «Писем из-под виселицы»: в стихотворении Калиновского была заменена первая строчка. Вместо «Марыська чарнабрэва , галубка мая» появилась «Беларуская зямелька , галубка мая».
В 1919 году ксендз Владислав Талочка на страницах газеты «Беларускае жыццё» характеризовал Калиновского как главного борца «за демократическое возрождение Беларуси» и человека , который «любил Беларусь и боролся за возрождение белорусского народа». Он перепечатал стихотворение Калиновского в варианте Ластовского , однако при этом отметил, что Калиновский и его соратники «одновременно были и польскими патриотами».
Литовский историк и общественный деятель Августинас Янулайтис в своей статье в 1921 году впервые показал Калиновского как белорусского национального героя , который находился в конфликте с Варшавой.
Исследование деятельности и взглядов Калиновского в этом ключе продолжалось и в межвоенный период , и после Второй мировой войны. По мнению Вячеслава Шалькевича и большинства современных белорусских авторов, Калиновский рассматривал восстание «не как самоцель , а как единственно возможный в то время способ достижения свободы и независимости Беларуси». Еще дальше пошел Сергей Абламейко , который в своей недавней книге «Калиновский и политическое рождение Беларуси» назвал Калиновского «первым белорусским политиком» и именно с его взглядами и деятельностью связывал «политическое рождение модерной Беларуси».
Проблема авторства
Сегодня миф Калиновского как «белорусского национального героя номер один» входит в число важнейших для белорусской исторической памяти. Решающий вклад в его создание внесли не столько историки , сколько деятели культуры, в первую очередь литераторы. Тема Калиновского все чаще становится объектом исследований в сфере memory study или так называемой истории второго уровня.
Однако историки не теряют интереса и к «истории первого уровня» , то есть к конкретно-историческим исследованиям, связанным с восстанием 1863 года и личностью Калиновского. Дело в том, что образ «белорусского национального героя» не всегда позволяет ответить на возникающие вопросы.
В частности , они возникают, когда исследователи обращаются к анализу текстов, написанных Калиновским либо приписываемых ему. В их содержании отсутствуют подобного рода социальные и национальные аспекты его позиции.
При чтении «Мужыцкай праўды» возникают сомнения в причастности ее автора , Яські-гаспадара з-пад Вільні , к белорусской идее.
На страницах газеты не упоминается Беларусь , нет призыва к крестьянской революции. Зато фигурирует «Литва», пропагандируется «справедливое польское правительство» и т. д.
Однако прежде , чем анализировать эти тексты, историкам следует задуматься: а знаем ли мы, какие тексты писал именно Калиновский? Так, литовский историк культуры Владас Абрамавичус утверждал, что третий номер «Мужыцкай праўды» был написан Валерием Врублевским, а член Гродненской революционной организации Феликс Рожанский в воспоминаниях писал, что вместе с Калиновским занимался изданием «народной газеты» под названием «Мужыцкая праўда» и с подписью Яські-гаспадара з-пад Вільні.
Проблема авторства Калиновского также существует в отношении «Письма Яськи-хозяина к мужикам земли польской» (Письмо Яські-гаспадара з-пад Вільні да мужыкоў зямлі польскай). Например , известный исследователь и деятель белорусского движения Адам Станкевич был убежден, что Калиновский не мог обратиться к белорусским крестьянам со словами: «Мы , что едим хлеб польский, мы, что живем на земле польской, мы поляки с веков вечных».
Историк Михась Бич поддержал это мнение. Для него главным аргументом стало присутствие на «Письме» печати варшавского Центрального национального комитета , в то время как документы Калиновского обычно заверялись печатью Отдела Литвы. А вот Геннадий Киселев допускал авторство Калиновского: по его мнению, «Письмо» может служить примером того, как тяжело пробивала себе дорогу белорусская идея, с каким трудом она отрывалась от идеологии польского движения.
Все больше историков склоняется к мысли , что псевдоним Яська-гаспадар з-пад Вільні не принадлежал исключительно Калиновскому. Он мог быть коллективным псевдонимом и использоваться другими повстанцами , в том числе из Варшавы.
Также следует обратить внимание на отсутствие комплексного исследования всех текстов Яські-гаспадара. Лингвистический анализ был сделан Ниной Борщевской (Омельянюк) , которая отметила существенные лексические отличия текста седьмого номера «Мужыцкай праўды» от других выпусков газеты. Кроме того, в этом номере были опубликованы сведения, которые совершенно не соответствовали действительности. В частности, речь шла об активной помощи повстанцам со стороны Франции, а также о победе восстания в Польше, где будто бы российские власти начали возвращать крестьянам униатские храмы.
Большой интерес представляет также найденный литовскими историками черновик шестого номера «Мужыцкай праўды» , который так и не был опубликован. В тексте черновика местные польские помещики обвинялись в предательстве интересов «Литвы», а крестьян убеждали в том, что все они «литовцы» и живут «на литовской земле». При этом подпись Яські-гаспадара отсутствовала. По неизвестным причинам черновик так и не увидел свет. В изданном вместо него шестом номере «Мужыцкай праўды» речь шла о религиозных преследованиях униатов и необходимости борьбы за возращение униатской церкви.
Возвращаясь к теме авторства Калиновского , следует также отметить необходимость анализа его текстов, которые публиковались в польскоязычной печати (например, «Голос из Литвы» и «Знамя свободы»).
Эволюция идеи
Сомнений нет только в отношении последних текстов Калиновского , созданных во время заключения — это «Письма из-под виселицы» и две «Объяснительные записки», написанные уже после окончания следствия. Одна из них, посвященная «польскому вопросу», не найдена, вторая же, «Объяснительная записка от 28 февраля 1864 года», еще не стала предметом глубокого анализа, хотя впервые была опубликована еще в 1939-м.
В «Записке» Калиновский подтвердил существование противоречий между руководителями восстания в Польше и на белорусско-литовских землях:
Вспыхнувшее , однако, восстание в Царстве Польском застало Литву совершенно неприготовленною <…> Царство Польское <…> своим восстанием не уважило интересов Литвы.
Одной из причин поражения Калиновский считал настороженное отношение и недоверие крестьян к шляхте и помещикам:
Крестьянин , видя необрезанные еще когти своих господ, не мог им довериться, и стал смотреть на дело польское как на затею помещичью.
Читая «Записку» , понимаешь, что Калиновский и в той трагической ситуации продолжает борьбу. Он выступает как защитник интересов «Литвы» (Литвы-Беларуси) и ее народа и пытается повлиять на политику российского правительства.
Калиновский утверждает , что именно в период господства России усилилось «сочувствие Литвы к Польше», что и определило ее участие в восстании.
Он критически оценивает стремление российского правительства к «полному слиянию Литвы с Россией»:
Я не противник счастия народного , не противник и России, если она добра нам желает, но противник тех бедствий, которые постигают край наш несчастный.
Калиновский предупреждает , что усиление позиций России в Литве невозможно до тех пор, пока ее правительство не найдет «сочувствия в действительно образованном классе здешнего населения».
Возникает вопрос , почему про отличную от Варшавы позицию Калиновского относительно социального и национального аспектов борьбы мы узнаем от его соратников и оппонентов, но не от самого главного героя?
Возможно , Калиновский в определенной степени оказался заложником политической ситуации, ибо его понимание цели и методов борьбы не имело шансов на реализацию. «Мужики-белорусы» еще не стали народом-нацией и не осознали свои социальные и национальные права. Похоже, что Калиновский не имел широкой поддержки даже в «партии красных». Открытая пропаганда «крестьянской революции» могла привести к расколу лагеря повстанцев и напугать шляхту, без участия которой восстание также не имело шансов на успех. Кстати, историк Геннадий Киселев в 1995 году так объяснял отношения Калиновского с Варшавой: «Поддерживать и спорить , идти, насколько возможно, вместе, но отстаивать свое».
На мой взгляд , тексты Яські-гаспадара з-пад Вільні 1862-1864 годов говорят не столько о белорусском национализме их автора , сколько об определенной эволюции феномена «литвинства» и «речпосполитовского» патриотизма в направлении белорусской идеи. Калиновский начинал как представитель «литвинства», которому принадлежали филоматы и филареты, Адам Мицкевич , Адам Киркор, Юзеф Крашевский и др. Литвинство основывалось на осознании своей Родиной «Литвы» (Литвы-Беларуси), которая еще не изведала национальных конфликтов и воспринималась как историческая и культурная целостность.
Однако в конце восстания и жизни Калиновского в его текстах все более отчетливо проявляется белорусский компонент.
Кстати , Киселев видел присутствие белоруской идеи уже в известном пароле виленской организации: «Кого любишь? — Люблю Беларусь. — Это взаимно».
Протокол допроса , в котором упоминается пароль: «Кого любишь?» — «Люблю Беларусь». Источник: ВикипедияБелорусская идея присутствует в белорусском языке «Мужыцкай праўды» и «Писем из-под виселицы». Нельзя трактовать «Мужыцкую праўду» исключительно как средство пропаганды. Уровень белорусского языка в этих текстах достаточно высок , что может свидетельствовать об активном его использовании. Безусловно, важным индикатором белорусскости Калиновского является лирическое стихотворение (Марыська чарнабрэва , галубка мая…) , обращенное к Марии Ямонт. В заключительной части оно превращается в поэтический призыв к народу продолжать борьбу. Следует также вспомнить, что Калиновский обосновывал необходимости развития образования на белорусском языке.
Важно отметить и то , что Яська-гаспадар з-пад Вільні в «Письмах из-под виселицы» и в седьмом номере «Мужыцкай праўды» отождествлял себя с «мужиком-белорусом». Призывая продолжать борьбу , он высказывался за создание самостоятельного правительства для Литвы-Беларуси:
С искренней верой мы должны крепко отстаивать свое , а наше правительство должно стремиться все использовать для добра народного.
Белорусская идея проявлялась также в защите униатской церкви. Ее ликвидация российскими властями в 1839 году оставалась болезненной раной в душах белорусов. Адам Станкевич в проуниатской пропаганде Калиновского видел «подсознательное стремление белорусской души к поиску синтеза , поиску прочной и соответствующей почвы для того, чтобы закопать религиозный ров, который разорвал белорусский народ на две враждебные части».
Популярность мифа Калиновского в современном белорусском обществе дает надежду , что он может стать одной из идейных основ единства белорусов в независимом и демократическом государстве.
