Close

О нем написал на обложке одного из своих альбомов культовый трубач Майлз Дэвис. Писатель, журналист и популяризатор джаза в Польше Леопольд Тырманд прославился тем, что носил разноцветные носки в те времена, когда это считалось неприемлемым, и любил свободу, хотя жил в те годы, когда со свободой было очень непросто. Как сказал о нем писатель, музыкальный критик и композитор Стефан Киселевский, Тырманд держал фасон, невзирая на трудности, частую бедность и принудительную изоляцию.

Детство, юность, война

Он родился 16 мая 1920 года в семье варшавских евреев, проживавшей на Трембацкой улице близ Краковского предместья. Отец Тырманда держал обувную мастерскую в районе Муранув, где в то время находился еврейский квартал. Мать не работала, зато была завсегдатаем тех кафе, где можно было встретить польскую элиту тех лет — Слонимского, Тувима, Ивашкевича... Поэтому Леопольд с детства пребывал в атмосфере «Малой земянской»[1] и знакомился, пусть и не вполне осознанно, с величайшими польскими писателями.

В 1938 году Тырманд окончил с хорошими оценками гимназию им. Кречмара, но, так как лиц еврейского происхождения все более явно не желали принимать в польские университеты, он уехал в Париж. В течение года Тырманд учился на архитектурном факультете и, хоть и был небольшого роста, играл в баскетбол за команду своего студенческого общежития, за что получал бесплатные обеды. Но главное — именно в столице Франции он узнал, что такое джаз…

Летом 1939 года Тырманд вернулся в Варшаву, радуясь встрече с семьей. Но очень скоро ему пришлось расстаться со своими близкими (со многими — навсегда): из захваченной немцами столицы он бежал на восток и добрался до Вильнюса. Там юноша анонимно писал очерки для коммунистической газеты «Комсомольская правда», а также участвовал в подпольной деятельности, за что и был в итоге арестован, допрошен и сослан на принудительные работы. Однако по дороге Тырманд сбежал из поезда, после чего с поддельными документами стал выдавать себя за француза, желающего вернуться на родину, и добровольно поехал в Германию. Там он работал официантом, переводчиком, железнодорожным рабочим, моряком... Однажды Тырманд попытался добраться морем до нейтральной Швеции — сбежал с немецкого корабля в норвежском порту, — но был схвачен и помещен в концентрационный лагерь недалеко от Осло, где и дождался конца войны. Свои военные превратности судьбы он описал в автобиографическом романе «Филип».

Может возникнуть вопрос: как это все у него получалось — сойти за француза, обслуживать немцев в ресторане, работать переводчиком?.. Марцель Возняк, автор биографии писателя «Моя смерть будет такой же, как моя жизнь», отмечает: «Тырманд обладал даром к языкам и невероятной памятью. Во время отдыха в Венгрии он уже через две недели читал местные газеты». Эти способности выручали его не раз: и в военные годы, и много лет спустя, когда Тырманд уехал в Соединенные Штаты.

Свободный человек в несвободной стране

После войны он ненадолго остался в Дании и Норвегии: работал для Международного Красного Креста, был корреспондентом информационного агентства Polpress. В 1946 году Тырманд вернулся в Варшаву, где начал работать в Агентстве печати и информации. Он писал статьи для еженедельников Przekrój и Express Wieczorny, газеты Rzeczpospolita, католического еженедельника Dziś i Jutro, журнала Ruch Muzyczny. Интересно, что, помимо театральных и музыкальных обзоров, Тырманд писал и спортивные. Именно за репортаж о турнире по боксу, в котором он раскритиковал предвзятость советских судей, его уволили из редакции журнала Przekrój. Но прежде чем это случилось, Тырманд успел написать много интересных статей — к примеру, в 1948 году на Конгрессе Интеллектуалов во Вроцлаве взял интервью у Пабло Пикассо. Кроме того, он два года проработал на Польском Радио, — несмотря на то, что не выговаривал букву «р»!

Было у него в те первые годы и еще одно интересное начинание. Оно было связано с Юношеской Христианской Ассоциацией (YMCA, или ИМКА). Эта организация, основанная в середине XIX века в Лондоне, была представлена полякам как американская гуманитарная миссия, которая ставила своей задачей помощь солдатам, пережившим военную травму. ИМКА не только предоставляла продовольствие и лекарства, но и организовывала клубы для популяризации активного отдыха, в т.ч. спорта. Филиалы Ассоциации появились в Польше еще после Первой мировой войны, за год до рождения Тырманда, и пользовались большим успехом: клубы стали создаваться в Варшаве, Кракове и других городах. С началом Второй мировой войны почти все они закрылись, но тот, что находился в столице, остался и продолжал доставлять в город гуманитарную помощь.

После войны варшавская ИМКА продолжала вести образовательную и культурную деятельность, и именно в рамках этой организации Леопольд Тырманд, вернувшись на родину в 1946 году, смог основать первый польский послевоенный джаз-клуб. Стоит упомянуть, что в здании, где располагалась ИМКА (ул. Конопницкой, 6), наш герой еще и жил в течение 9 лет. Клуб просуществовал недолго — это место, подобное красочному островку в мрачной действительности, не понравилось властям эпохи сталинизма. Тем не менее, как писал Тырманд про деятельность ИМКА и более поздней Клубной ассоциации (Stowarzyszenie Ognisko), «какая же это была классная жизнь!».

Сегодня трудно себе представить, что самое обычное прослушивание музыки может быть актом мужества, но тогда это было так. Джаз в 1949—1956 годах был прóклятой музыкой: его загоняли в подполье, то есть слушать и играть его приходилось тайно, в подвалах или в частных домах — в постоянном страхе, что какой-нибудь «доброжелатель» вызовет милицию.

После увольнения из журнала Przekrój в 1950 году Тырманд, благодаря помощи Стефана Киселевского, устроился на работу в Tygodnik Powszechny. Но в марте 1953 года, когда еженедельник отказался печатать некролог Сталину, его закрыли, а сам Тырманд получил неофициальный запрет на публикации.

Писатель и любитель джаза

О фрустрации, связанной с вынужденным бездействием, он написал в «Дневнике 1954». В этой книге автор показывает себя противником коммунизма и социализма, хотя пишет не столько о политике, сколько о некоторой отсталости Народной Польши. Не обходит вниманием и свои любовные похождения, и критику различных людей из польской культурной среды тех времен. Впрочем, «Дневнику» Тырманд посвятил всего несколько месяцев, поскольку вскоре получил заказ на написание остросюжетного романа о послевоенной Варшаве, который получил название «Злой». Критика приняла «Злого» прохладно, но, тем не менее, книга стала бестселлером, а ее автор обрел популярность. В последующие годы он опубликовал еще несколько книг, в том числе «У берегов джаза» — очень важную для популяризации и понимания джаза польскими читателями и слушателями.

«Без него современная литература была бы гораздо беднее. Только он описал Варшаву 50-х, только он в “Дневнике” и “Светской и эмоциональной жизни” показал немного правды о той среде. Ведь все остальное, что тогда писалось, было неправдой, фальшью», — говорил о Тырманде Стефан Киселевский.

В воспоминаниях о нем можно прочитать, что он был ужасным педантом или что его легко было обидеть. Тем не менее Тырманд, безусловно, производил впечатление как интеллектуал. В 1951 году появились слухи, что Майлз Дэвис написал о нем — о журналисте из Варшавы, обожающем джаз, — на обложке нового альбома. В Польше пластинки, конечно, не было, поэтому многие сомневались, что это действительно так, но Марцелю Возняку, автору биографии Тырманда, удалось достать альбом Dig и подтвердить, что на обложке можно прочитать историю о нем. Дэвис рассказывает, как Тырманд, который работал во время войны на немецкой лодке, познакомился с поклонником джазового кларнетиста Бенни Гудмена, завоевал его доверие и с того момента они менялись на веслах, чтобы каждый мог провести немного времени у патефона.

Смерть Сталина принесла некоторые изменения — власти стали чуть меньше контролировать жизнь граждан. В 1955 году в Варшаве был организован V Всемирный фестиваль молодежи и студентов, в рамках которого было несколько открытых джазовых джем-сейшнов. А год спустя, в Сопоте, Тырманд вместе с Францишеком Валицким — музыкальным обозревателем и композитором, которого считают отцом польского биг-бита и рока, — организовал первый Польский джаз-фестиваль. Место было выбрано не случайно — ведь именно портовые города первыми контактировали с западной культурой, через них попадали в страну диски и газеты, а это привлекало молодежь. Сообщалось, что на Сопотский фестиваль приехало около 50 тысяч человек! А среди выступавших были такие звезды, как Кшиштоф Комеда и Анджей Курылевич. И хотя реакция государственных СМИ была негативной, джаз уже покорил польского слушателя.

«Я вижу в джазе предложение и одновременно попытку возродить исчезающую идею фольклора. Фольклор — один из самых главных источников искусства, его исчезновение приводит к отсутствию некоего безмерно важного фактора в культуре», — писал Тырманд в книге «У берегов джаза».

В 1958 году правительство Владислава Гомулки ужесточило политику в стране. Вернулись репрессии, затронувшие и Тырманда: цензура запрещала его новые романы, старые отказывались переиздавать. Последней книгой, которую удалось опубликовать писателю, пока он жил в Польше, был уже упоминавшийся выше «Филип». При этом ему не давали разрешения на выезд за границу — так власти реагировали на его «буржуазный» образ жизни, в том числе и на легендарные разноцветные носки, считавшиеся выражением протеста против существующего строя.

Тырманд не переставал писать. Много шуму наделал его следующий роман — он не был тогда издан в Польше целиком, но фрагменты печатались в еженедельнике Kultura. Речь идет о законченной в 1964 году книге «Светская и эмоциональная жизнь», в которой Тырманд осудил нравственную позицию среды творческой интеллигенции — писателей, журналистов и режиссеров — прежде всего, желание угодить властям. Эта критика вызвала крупный скандал.

Наконец, в 1965 году Тырманд получил загранпаспорт. Он выехал из Польши 15 марта и больше туда не вернулся.

Жизнь с нуля

«Светскую и эмоциональную жизнь» писатель издал в Парижском литературном институте, сам же отправился в Америку — она, конечно же, ассоциировалась у него со свободой. Языка он не знал, друзей у него там не было — и он в очередной раз начал с нуля. Его талант к языкам вновь оказался очень ценным: он выучил английский не просто для того, чтобы прожить в стране, но так, чтобы на этом языке писать. Хотя, конечно, начало было очень трудным. Авторы книги «Тырманд и Америка», Катажина Квятковская-Гаевская и Мацей Гавенцкий, приводят цитату из самого Тырманда, который писал о себе так: «Мое положение: старый, нищий, мудрый, в сраной квартире с насекомыми. А они: бобы диланы в лимузинах, дегенераты и идиоты, делающие миллионы». Он писал для парижской «Культуры», а со временем вышел его первый текст, опубликованный в Штатах — в самом The New Yorker! С этим еженедельником он сотрудничал до 1971 года.

В 70-е годы взгляды Тырманда сделались более жесткими. Он критиковал мейнстримные американские СМИ и Голливуд, отмечая уничтожение традиционного этоса. В эпоху контркультуры и молодежного бунта Тырманд оказался сторонником консервативных ценностей, резко противостоявшим левым тенденциям. Девизом его творчества с тех пор стали слова: «Я приехал в Америку, чтобы защитить ее от нее самой». Это, конечно же, у многих не вызывало симпатии.

Тем не менее, он читал лекции в Нью-Йоркском государственном и Колумбийском университетах, а позже стал еще главным редактором литературного журнала Chronicles of Culture.

Тырманд трижды был женат — два раза в Польше (первой его супругой была Малгожата Рубель-Журовская, второй — Барбара Хофф), а третий — в Штатах. С последней женой, Мэри Эллен, у них родилось двое близнецов, Ребекка и Мэтью.

Леопольд Тырманд скончался 19 марта 1985 года, в возрасте 65 лет, от инфаркта. Похоронен на кладбище Пайнлоун на Лонг-Айленде.

Его сын Мэтью многое сделал в память об отце. Марцель Возняк приводит в своей книге такую историю: «Однажды Мэтью увидел на Центральном вокзале юношу, читавшего «Злого».

— Ой, эту книгу написал мой отец! — удивленно воскликнул он.

Но еще больше удивился читатель:

— Да ты шутишь?! Ты сын Тырманда? Того самого Тырманда?»

Стараниями сына в Польше удалось сделать переиздания книг писателя; кроме того, Мэтью начал искать следы отца, итогом чего стала книга «Я Тырманд. Сын Леопольда».

Мурал, посвященный «Злому», Варшава. Фото: Катажина Пилярская

В феврале 2013 название «пассаж Леопольда Тырманда» было присвоено пешеходной аллее между площадью Трех Крестов и улицей Марии Конопницкой в Варшаве. Там можно увидеть мурал, посвященный «Злому».

Перевод Елены Барзовой и Гаянэ Мурадян

[1]Так называлось варшавское кафе, где в 1920—30-е годы собирались писатели и художники.

Close