Когда вспоминаешь одного из самых выдающихся польских актеров Ежи Штура, сразу же думаешь о его творческих поисках. Он становился по обе стороны камеры, снял более десятка фильмов и телеспектаклей, для многих из которых написал сценарии, играл на сцене и ставил спектакли. Штур-педагог воспитал не один выпуск польских актеров, многие годы был ректором краковской Высшей театральной школы, писал книги. Актер свободно чувствовал себя не только в польской, но и в итальянской языковой среде — в Италии он неоднократно играл в кино и театре.
Ежи Штур стал лицом «кино морального беспокойства», которое во времена коммунистической Польши обнажало извращения социализма, и лицом демократической оппозиции. Для многих он был еще и примером мужества в борьбе с болезнью — Штур открыто говорил о своем онкологическом заболевании, посвятил этому книгу.
Первые шаги
Ежи Штур родился в 1947 году в Кракове, куда его предки приехали из Австрии во второй половине XIX века. В детстве он зачитывался книгой «Виннету» Карла Мая, что повлияло на его дальнейшую жизнь: как он объяснял, это рассказ о большой лояльности Олд Шаттерхенда к меньшинству.
Сначала Штур окончил факультет польской филологии в Ягеллонском университете, а затем факультет актерского мастерства в Академии театральных искусств им. С. Выспяньского. Но еще во время учебы он был связан с Театром СТУ, одной из самых интересных студенческих сцен 1970-х годов, а после получения диплома его пригласили в краковский «Старый театр» — один из лучших репертуарных театров в Польше. Там Штур дебютировал в «Бесах» Достоевского в постановке Анджея Вайды, уже признанного кинорежиссера — на счету Вайды были фильмы, удостоенные наград: «Канал» (Kanał, 1957), «Пепел и алмаз» (Popiół i diament, 1958) и «Пейзаж после битвы» (Krajobraz po bitwie, 1970). С Вайдой Ежи Штуру довелось работать еще не раз.
Штуру вообще везло на режиссеров: будучи молодым актером, он сотрудничал с ведущими постановщиками польского театра Ежи Яроцким, Конрадом Свинарским и Ежи Гжегожевским. Благодаря им он раскрывал суть своего актерства: «Чем откровеннее я говорю, тем больше заставляю себя исповедаться и тем это ценнее».
Стремительная карьера
Кинематограф открыл его молниеносно. Штур играл в важнейших фильмах второй половины 1970-х годов, но как полноценного актера его определило сотрудничество с Кшиштофом Кесьлёвским, будущим режиссером «Декалога» (Dekalog, 1988) и «Трех цветов» (Trzy kolory, 1993), а также с Феликсом Фальком.
В «Распорядителе бала» (Wodzirej, 1977) Фалька он создал бессмертный образ пройдохи. Штур играл конферансье и карьериста Лютека Данеляка, который готов стать ведущим любого мероприятия, каким бы глупым оно ни было. Узнав о возможности провести открытие отеля «Люкс», что стало бы переломным моментом в его карьере, он решает избавиться от конкурентов любой ценой. А то, что при случае он поступает с коллегами по-свински? Для Данеляка нет неэтичных ходов, есть лишь эффективные.
Два года спустя Штур снимается в «Кинолюбителе» (Amator, 1979) Кшиштофа Кесьлёвского, одном из самых выдающихся фильмов «кино морального беспокойства». Его герой — диаметральная противоположность Данеляка. Филип Мош, снабженец на промышленном предприятии провинциального городка, покупает кинокамеру. Он начинает со съемок семейных, домашних, личных сюжетов, однако вскоре получает предложение снять фильм к 25-летию предприятия, где работает. Мош открывает в себе чуткого и социально ангажированного художника. Полностью посвятив себя искусству, он не замечает, как распадается его личная жизнь. Фильмы Филипа Моша получают призы, ими интересуется телевидение, он становится серьезным режиссером. Мош начинает показывать в своих лентах больше, чем следует, обнажая неприглядность окружающей действительности, чего власти уже не могут стерпеть. За роль Филипа Моша Ежи Штур получил, в частности, приз Фестиваля польских художественных фильмов в Гдыне.
Оба фильма помогли 30-летнему Штуру взойти на вершину кинематографического Олимпа. Он осознал, что представляет целое поколение, говорит от его имени.
В 1983 году Ежи Штур получил роль в фильме, ставшем культовым, роль, которая расширила его амплуа. Это Макс Парадиз в комедии Юлиуша Махульского «Сексмиссия» (Seksmisja). Действие картины происходит в будущем, в 1991 году. Макс и Альберт, роль которого исполнил Ольгерд Лукашевич, принимают участие в эксперименте — их подвергают гибернации. Весь процесс транслирует телевидение. Проснутся они в 2044 году, в мире после ядерной войны, полностью уничтожившей мужской ген. В этом мире благодаря партеногенезу рождаются исключительно девочки. Макс и Альберт осознают, что они — единственные мужчины в этой удивительной стране, скрытой глубоко под землей.
Кадр из фильма «Сексмиссия». Источник: пресс-материалыФильм Махульского затрагивает не только тему тоталитаризма, но, в первую очередь, феминизма. Годы спустя Ежи Штур признавался, что узнаваемость этой роли его тяготит, поэтому в последующих фильмах он старался создавать образы, далекие от бесцеремонного Макса, которого вся Польша полюбила и которому сочувствовала. Совсем иными стали роли в фильмах «Декалог X» (Dekalog X) и «Три цвета. Белый» (Trzy kolory. Biały) Кшиштофа Кесьлёвского.
По ту сторону камеры
В 1994 году Ежи Штур вышел на съемочную площадку в качестве режиссера. Он снял фильм «Список греховодниц» (Spis cudzołożnic) по нашумевшей книге Ежи Пильха «Список блудниц. Дорожная проза».
Мне никогда не выпадал шанс сыграть интеллигента, которым я себя чувствовал. Я хотел рассказать, возможно, в последний раз в моей кинематографической жизни, о герое своего поколения, передать все то, чем заразился в фильмах Кесьлёвского в 1970-е годы, и что потом пробовал показать, используя различные оттенки — от остро комедийного до драматического.
Это была судьба польского аутсайдера, которым нередко оказывался польский интеллигент. Так чудесно все сложилось. Я не задумывался о том, хорошая или плохая книга «Список блудниц». В ней говорится обо мне, о моих сомнениях, комплексах, «моих» женщинах… Герой «Списка блудниц» не циник, может быть, он немного из второго ряда, как будто забытый, подобно людям моего поколения.
Штур сыграл главную роль — Густава, университетского преподавателя, который должен показать Краков шведскому коллеге. Тот же не слишком заинтересован достопримечательностями, а предпочитает развлечься в дамском обществе. Густав просматривает записную книжку с телефонами своих былых «любовей». Некогда привлекательные и раскрепощенные женщины ничем не напоминают себя прежних. За этот фильм Штур получил специальный приз жюри Фестиваля польских художественных фильмов в Гдыне.
Кадр из фильма «Список греховодниц». Источник: пресс-материалыЕжи Штур снял также посвященные Кесьлёвскому «Любовные истории» (Historie miłosne, 1997); «Неделю из жизни мужчины» (Tydzień z życia mężczyzny, 1999) — картину, о которой рецензенты писали, что это «свидетельство изменения менталитета польских элит»; «Большое животное» (Duże zwierzę, 2000) по сценарию Кшиштофа Кесьлёвского (сотрудник банка заботится о верблюде из бродячего цирка); «Погоду на завтра» (Pogoda na jutro, 2003), где сыграл его сын, известный актер Мацей Штур; «Хоровод» (Korowód, 2007) — первый польский фильм, серьезно поднимающий тему люстрации, и «Гражданина» (Obywatel, 2014). В своем кино он не следовал моде и полемизировал с действительностью, в которой гуманисту часто невозможно обрести себя.
Работая в кино, Ежи Штур продолжал карьеру в театре, в том числе в качестве режиссера, хотя из «Старого театра» он ушел в 1991 году. Штур обращался, в частности, к пьесам Шекспира «Укрощение строптивой», «Макбет», «Виндзорские насмешницы». 1990-е годы стали началом его педагогической и писательской работы.
А театр? Театр — это жизнь
Есть какая-то тайна в жизни актера и монодрамы. Исполняемая годами, она трансформируется, становясь одним целым с актером. Таков «Контрабасист» (Kontrabasista, 1985) Ежи Штура по книге Патрика Зюскинда, которого мне довелось посмотреть спустя почти 30 лет после премьеры. Обстоятельства с тех пор изменились. Ежи Штур играл этот спектакль, пройдя долгий и трудный жизненный путь. Жизнь, искусство, любовь, ремесло, старение, бренность, печали и мечты звучат сегодня в его интерпретации по-другому. Ведь за кулисами представления остается огромное жизненное пространство — борьба с рецидивами онкологического заболевания, — поэтому монолог, благородный в своем гуманистическом посыле, звучит сильнее, пронзительнее.
Театр — это место, где хочется взволновать людей. Современное кино еще способно меня взволновать, а вот театр — очень редко. Контрабасист в какой-то момент говорит: «Я хочу женщину, которая мне недоступна». И в зале повисает такая страшная тишина. А только что зрители хохотали. Взволновать — вот мое кредо.
Контрабасист, третий пюпитр в оркестре, такой же человек, как мы, который хочет еще сорваться в полет, даже разрушить свой мир во имя любви, обрести новую жизнь, возможно, лучшую, более возвышенную, а может, более простую. Он хочет почувствовать что-то новое, что-то пробудить в себе, увидеть мир полнее и ярче. Текст «Контрабасиста» не мог прозвучать сильнее.
Болезнь учит меня смирению. Не примирению с судьбой, а смирению перед величием жизни и смерти.
Болезнь научила меня принятию. На любого ближнего я теперь буду смотреть через призму боли и страха перед ней и буду его понимать.
Болезнь показала мне красоту жизни, моей жизни. Дала мне силы не потерять этого.
Болезнь показала, как сильно меня любят моя жена и дети. Узнать, что женщина так безоговорочно жертвует собой ради тебя после 40 лет брака, — это великий дар, и ты делаешь все, чтобы выкарабкаться, чтобы быть с ней, став еще лучше, став еще более любящим, более понимающим, подарить ей радость быть вместе.
Эта болезнь, о чем я уже писал, показала мне, как много людей просто любят меня.
Зрители, видя его на сцене, тоже чувствуют себя немного сильнее, лучше, мудрее, чувствуют себя контрабасистами за третьим пюпитром, готовыми бороться за себя. Это больше, чем театр.
К 40-летнему юбилею своей актерской карьеры в 2011 году Ежи Штур выбрал Чехова. Он сыграл в «32 обмороках» (32 omdlenia) в постановке Анджея Домалика в варшавском театре «Полония» Кристины Янды, с которым активно сотрудничал в последние годы жизни. В основу спектакля вошли одноактные пьесы «Медведь» и «Предложение».
В постановке участвовали Кристина Янда, Ежи Штур и Игнацы Гоголевский. Пустая сцена, три стула, музыка и свет. Никаких деконструкций пьесы, никаких апокрифов, никакого насилия режиссера над актерами. Кроваво-красный занавес. Сущность театра, его сила, его простота, которая рождается из таланта, труда и стремления к точности, а в конечном счете — из актерского мастерства.
Этот спектакль — мое прощание с определенным типом театра. Это театр, в который я верю, которым я занимался всю жизнь, театр слова, сотворения иллюзии при помощи слова. Сегодня театральная эстетика меняется, я не вижу места для себя в театре будущего.
К счастью, в театре все еще достаточно места, в нем есть и люди из авангарда, и такие, как мы. А театр «Полония» решил оказать уважение тому типу актерства, который представляю я, который любит Кристина Янда, одним из крупнейших представителей которого является пан Игнацы Гоголевский, Актер умер в 2022 году. и поэтому мы выступаем в этом спектакле втроем.
«Гений»
В феврале 2024 года Штур поставил в театре «Полония» пьесу «Гений» (Geniusz) известного драматурга Тадеуша Слободзянека, автора «Одноклассников», нашумевшей драмы о еврейском погроме в Едвабне. Это история о возможной встрече Сталина с Константином Станиславским, влияние которого на театр и актерское мастерство наложило печать фактически на все ХХ столетие. Штур сыграл роль Станиславского. Действие происходит в Москве 20 декабря 1937 года. Станиславский приходит к Сталину, чтобы заступиться за Мейерхольда, Эрдмана и Булгакова.
Этот спектакль я рассматриваю как малую дань уважения всей моей профессиональной жизни. Наверное, я уже не выступлю на сцене в полную силу. Театр для меня заканчивается — что еще я могу сыграть? Короля Лира?
Выдающийся польский актер умер 9 июля 2024 года.
Перевод Сергея Лукина
