Вступление Польши в Евросоюз было событием не только политическим, но и эмоциональным. Я отчетливо помню 1 мая 2004 года. Мы с женой смотрели по телевизору торжества по поводу присоединения. Параллельно я снимал на видеокамеру, как смотрит трансляцию мой пятилетний сын. На наших глазах совершалась история: Польша возвращалась в европейское сообщество. И на память об этом у меня осталась видеозапись, как с важнейшего семейного торжества.
В тот день в Евросоюз приняли девять государств Центральной и Южной Европы — Кипр, Чехию, Эстонию, Литву, Латвию, Мальту, Словакию, Словению и Венгрию. В Польше у власти находились посткоммунисты, Во времена ПНР — члены Польской объединенной рабочей партии, после 1989 года — Союза демократических левых сил. и именно их подписи стоят под многими важными международными соглашениями, в том числе и о вступлении в ЕС. Поэтому большую заслугу присоединения Польши к Евросоюзу могут приписать себе тогдашний президент Александр Квасьневский, премьер-министр Лешек Миллер, министр иностранных дел Влодзимеж Цимошевич и министр по вопросам евроинтеграции Данута Хюбнер. Впрочем, их политические противники считали иначе: они утверждали, что ЕС принял Польшу в свои ряды, закрыв глаза на то, что страной правили посткоммунисты.
На самом деле вступление в Евросоюз — заслуга политических сил почти всех лагерей, хотя больше всего ему способствовала смена политической системы в 1989 году.
Путь в ЕС
До вступления в Евросоюз Польша состояла в двух европейских организациях, зависимых от Москвы. Одна, гражданская, — это Совет экономической взаимопомощи, организация, существовавшая с 1949 года и ставшая конкурентом Европейского экономического сообщества, предшественника ЕС. Вторая, военная, — Организация Варшавского договора, название которого происходит от названия польской столицы, поскольку именно там в 1955 году было подписано военное соглашение, направленное против НАТО.
Крах социалистической системы положил конец деятельности обеих восточноевропейских организаций, и Польша уже в начале 1990-х годов стала налаживать тесные связи со странами Западной Европы. В 1991 году она подписала соглашение об ассоциации с европейскими сообществами.
Начало Евросоюзу положил Маастрихтский договор 1992 года, которому предшествовали десять лет интеграции Западной Европы. А уже через год страны Центрально-Восточной Европы получили обещание, что они будут приняты в Евросоюз. 8 апреля 1994 года Польша подала соответствующее заявление, и это стало началом тернистого пути, занявшего более десятилетия.
Прежде чем вступить в ЕС, Польша должна была убедить в целесообразности этого две стороны. Во-первых, конечно, государства европейского сообщества. А во-вторых, что может показаться странным, самих поляков.
У польских консерваторов вступление в Евросоюз ассоциировалось с частичной утратой государственного суверенитета, ведь после окончания Второй мировой войны Польша испытала на себе, что это означает. Больше всего опасений вызвало то, что в ЕС придется подчиняться законодательству, принятому в Брюсселе, а не Варшаве.
В 1995 году вышло 70 томов «Белой книги Польша — ЕС», в которой подробно описывался процесс подготовки и адаптации польского законодательства к стандартам ЕС. Документ охватывал 23 области государственной деятельности, в том числе экономику, культуру, науку, и содержал несколько сотен законодательных актов. В ходе переговоров были определены лимиты производства сельскохозяйственных продуктов, а также принципы государственной помощи в условиях свободного рынка, что для польских властей было принципиальным хотя бы в связи с тем, что в тот момент происходила реструктуризация отраслей металлургической промышленности. И таких вопросов были тысячи.
От Люблинской унии к ЕС
7-8 июня 2003 года в Польше прошел референдум о вступлении в ЕС. Мнения поляков разделились, зато политические элиты были в этом вопросе почти единодушны. Сторонников интеграции с Европой поддержал и Папа Иоанн Павел II, который для большинства поляков был непререкаемым авторитетом. Огромную роль сыграли и слова Папы Римского: «От Люблинской унии — к Европейскому союзу». Явка на референдуме составила 58 %. За присоединение Польши к Евросоюзу проголосовало 77 %.
Запад опасался, что его рынок труда переполнит дешевая рабочая сила. Впрочем, Великобритания, Ирландия и Швеция сразу, уже в 2004 году, дали полякам возможность приезжать на заработки. Следом это сделал еще ряд стран, а последними — в мае 2011 года — Австрия и Германия.
Прежде поляки тоже ездили работать на Запад, но обычно это были нелегальные заработки. Когда открылся европейский рынок труда, граждане Польши массово хлынули в Великобританию, Германию, Нидерланды и Ирландию. В 2016 году в Европейском союзе насчитывалось более двух миллионов временных польских мигрантов.
Трудовая миграция обычно создает политическое напряжение. Так было и на Западе: евроскептики пугали «польским сантехником», который заберет работу у местных. Хотя на самом деле сами мигранты (и тогда, и сейчас) не столько отнимают рабочие места, сколько берутся за работу, которая местных не привлекает из-за того, что невыгодна финансово.
С самого начала своего членства в ЕС Польша получает средства, которые существенно превышают ее взносы в евроказну: к августу 2018 года она получила более 150 миллиардов евро, а ее взносы составили около 50 миллиардов.
Для польской экономики это огромная дотация. Финансовую поддержку ощутили и польские фермеры, которые боялись заграничной конкуренции.
Результаты видны невооруженным глазом. Возле многих крупных инвестиционных проектов — например, дорог, — установлены таблички с информацией о том, что объект построен на средства ЕС. Я упоминаю дороги, потому что это изменение первым бросается в глаза. 90-е годы, первое десятилетие после смены режима, — проклятое время с точки зрения дорожной инфраструктуры. На ремонте старого дорожного полотна экономили, иногда одни и те же участки переделывали каждый год, потому что денег на серьезные инвестиции не хватало.
Впрочем, Польша так и не вошла в зону евро и, вероятно, еще долго этого не сделает — слишком велик риск для все еще довольно слабой экономики. Сперва перейти на евро планировалось к 2009 году, но со временем эти планы были отложены на неопределенный срок.
Еще один плюс для Польши в ЕС — открытые границы. После подписания Шенгенского соглашения в 2007 году пересечение границ в пределах Евросоюза стало практически незаметным. Тот, кто помнит советское время и особенно жуткую «границу дружбы» между Польшей и СССР, по достоинству оценит нововведения.
Евроскептики и кривизна банана
Членство в Евросоюзе — это и определенные обязанности, в том числе необходимость подчиняться законам и судебной системе ЕС. Польша испытала это на практике в 2017 году, когда Еврокомиссия начала процесс о нарушении законодательства ЕС в связи с внесением поправок к закону «О судах общей юрисдикции» в Польше.
После вступления Польши в ЕС восточные польские границы стали также рубежами Евросоюза. В последние годы Путин на пару с Лукашенко дестабилизируют польско-белорусскую границу — то есть восточные рубежи ЕС, — используя мигрантов из Сирии, Афганистана и Африки.
Самый известный польский политик в аппарате Евросоюза — Дональд Туск, который в 2014–2019 годах возглавлял Европейский совет. А в 2009–2012 годах президентом Европарламента был другой поляк — Ежи Бузек.
Однако в Польше есть немалый и очень активный лагерь евроскептиков. Некоторые из них считают, что ЕС — евроколхоз со столицей в Брюсселе.
Некоторые сравнивают идею ЕС с идеей Советского Союза: ЕС присоединяет к себе все новые страны, чтобы появилось крупнейшее европейское объединение. До Второй мировой войны такую стратегию предусматривала и коммунистическая доктрина.
Евроскептики есть и среди духовенства. Часть церковных иерархов отождествляет ЕС с леволиберальной идеологией, поддержкой ЛГБТ-движений, абортов, эвтаназии и открытости по отношению к исламскому миру. Немало евроскептиков и в кругах партии «Право и справедливость», которая до недавнего времени находилась у власти. «Нужно уничтожить ЕС, иначе он уничтожит нас», — это слова Януша Корвина-Микке, бывшего лидера ультраправой партии «Конфедерация».
Евросоюз часто критикуют за то, что брюссельские бюрократы пытаются чрезмерно регулировать жизнь граждан. Например, недавно был утвержден план запрета на регистрацию новых автомобилей на топливе (он должен быть воплощен в жизнь к 2035 году). Много споров вызывает и введение «Европейского зеленого курса». Главная цель инициативы — максимальное сокращение вредных выбросов к 2050 году, что влечет за собой строгие ограничения для аграриев. В знак протеста фермеры в 2024 году блокировали дороги, выступая, в частности, против обязательства оставлять залежи, то есть не засеивать часть земель.
Лучшей иллюстрацией мифа о бюрократическом регулировании жизни стала шутка о строгих предписаниях, касающихся кривизны бананов. Отчасти это правда. Одно из постановлений ЕС действительно предусматривает нормативные параметры банана: длина — минимум 14 сантиметров, кривизна — 27 миллиметров. Но на самом деле речь шла об измерениях бананов высшего сорта. Конечно, в ЕС можно продавать и бананы других размеров, но благодаря прописанным нормам потребителю не подсунут их как товары класса премиум. Только зачем людям и СМИ вдаваться в такие детали? Кривизна банана — настолько эффектная тема, что жалко портить ее уточнениями.
Перевод Валентины Чубаровой