10 января 2015 года. В Волноваху (Донецкая область) и Северодонецк (Луганская область) на легковых машинах и микроавтобусах съезжаются люди с подконтрольной пророссийским боевикам территории. Казалось бы , ничего особенного: несмотря на войну, кто-то постоянно пересекает линию фронта. Однако на сей раз это часть операции, разработанной польским МИДом в сотрудничестве с украинскими властями. Люди, собравшиеся в этих двух точках, — граждане Украины польского происхождения, готовые к эвакуации в Польшу.
Война на Донбассе в разгаре: украинская армия защищает аэропорт в Донецке. По всей линии фронта идут бои с применением тяжелой артиллерии. Звуки выстрелов из автоматов , минометов и гранатометов время от времени заглушают взрывы реактивных снарядов систем «Град». Шум боев хорошо слышно и в Донецке, и в Волновахе, расположенной в 50 км к югу.
Изначально отъезд донбасских поляков был запланирован на конец декабря , но его перенесли. Польские СМИ ставили под сомнение саму возможность проведения операции, а многие критиковали власть за медлительность и то, что люди подвергаются опасности, ведь в тот момент сложно было предвидеть все возможные угрозы.
Осенью того же 2015 года в Польшу эвакуируют вторую группу поляков — на этот раз с прифронтовой зоны , подконтрольной Украине.
Эвакуация поляков с Донбасса , 2015. Фото: Петр АндрусечкоЭвакуация
Ольга и Ярослав жили в Донецке. Она родилась в Городке Хмельницкой области на западе Украины , а после школы уехала в Донецк, где прожила 35 лет. Там она и познакомилась с Ярославом — поляком , волею судеб оказавшимся в СССР.
Семья жила в Кировском районе , в западной части города, вдали от шумного центра. Ольга работала в магазине, Ярослав получал военную пенсию.
До 2014 года было все нормально. Хорошее было время! Работа , дом, сад, автомобиль... Но война сделала свое дело. На нашей улице не раз снаряды падали, многих ранило. Мы прятались в подвале. По вечерам стреляли из автоматов. Если ты лежал в кровати, то моментально оказывался на полу.
Ярослав и Ольга. Источник: ok.ru
Ольга своими глазами видела , как боевики устанавливали «Грады» между домами и стреляли. Война бесповоротно изменила жизнь города и миллиона его жителей. Ольга потеряла работу. Она вспоминает, что боевики брали что хотели и не платили, поэтому магазин закрыли. У Ярослава была украинская пенсия, но за ней нужно было ездить «на украинскую сторону», ведь банкоматы и украинские банки перестали работать еще в начале конфликта. Одна из таких поездок чуть не закончилась для мужчины трагически.
По дороге его хотели убить. В документах у него указано , что он родился в Польше. Еще немного и один из боевиков выстрелил бы в него за то, что он не русский, а поляк. Тот парень сказал мужу, что если еще раз его увидит, то застрелит. Это было в Донецке. Я тогда сказала, что нужно что-то делать, потому что здесь нельзя жить.
Из интернета Ярослав узнал о планах польского правительства вывезти поляков с Донбасса.
Он позвонил своей знакомой из костела , учительнице польского языка. Спросил, правда ли, что Польша эвакуирует поляков. Она ответила, что у нас есть 15 минут на сборы...
— Мама дорогая, как это, 15 минут? — спросила я.
— Да, у вас есть время только собрать вещи, — ответила знакомая.
Мы собрались и поехали на автовокзал. Там было три автобуса, но сразу ни один не поехал: дорога была под обстрелом. Мы долго ждали, и в итоге нам удалось выехать в сторону Волновахи. А автобус, который ехал за нами, попал под обстрел, люди погибли. Это был обычный рейсовый автобус, который направлялся в Мариуполь.
Солдат Вооруженных сил Украины , эвакуация поляков с Донбасса, 2015. Фото: Петр Андрусечко
Путь Ольги и Ярослава проходил через линию фронта. На Донбассе действовали так называемые зеленые коридоры , которыми могли пользоваться мирные жители, но никто не мог гарантировать безопасность этих коридоров — многое зависело от воли случая.
Три дня спустя , 13 января, на той же трассе на подъезде к Волновахе остановился желтый пассажирский рейсовый автобус «Донецк-Златоустовка». В этот момент по пропускному пункту ударил залповый огонь из «Градов». На записях видеонаблюдения хорошо видно, как на белом снегу взрываются 122-миллиметровые снаряды. Один из них упал рядом с автобусом. Под осколками погибли 12 человек, а 18 получили ранения.
Холодно , кругом снег. У железнодорожного вокзала в Волновахе ждут специальные автобусы. Территорию охраняют украинские солдаты. Польские консулы из Харькова проверяются списки и документы. Грузят багаж. Пронумерованные автобусы отправляются в сторону Харькова. Три дня донбасские поляки и их семьи проводят там — консульство помогает оформить документы тем, у кого их нет. После этого беженцы на трех самолетах отправляются в польский Мальборк.
Муж служил на севере России и получается , что в Донецке Россия же и пришла к нему в дом с войной. Нам пришлось оставить дом, отремонтированный перед самой войной, машину, квартиру. Нам приходилось убегать по-тихому, чтобы никто не знал. Я не знаю, что случилось с домом. Мы потеряли все, у нас было только два чемодана. Жизнь пришлось начинать заново.
Всего в Польшу прилетели тогда 178 человек , при том, что изначально в списках было 205 — некоторые передумали уезжать.
Безопасность важнее всего
Первая волна эвакуации коснулась только тех жителей Донбасса польского происхождения , которые жили на подконтрольной сепаратистам территории. Однако в помощи нуждались также люди, жившие в Мариуполе.
Александр Бочаров. Источник: личный архив Бочарова
Расположенный на Азовском море город стал прифронтовым в конце сентября 2014 года. После тяжелых боев зимы 2015 года фронт стабилизировался , однако опасность не миновала.
Александр Бочаров родился и жил в Мариуполе , но по работе ему часто приходилось ездить в города и села вблизи российской границы. Например, в приграничный Новоазовск, который в конце сентября 2014 года захватили боевики. После одной из таких поездок, которая оказалась слишком рискованной, Александр перестал выезжать из города.
Плохо было еще в 2014 году , уже тогда мы были в состоянии войны. В то время я работал торговым представителем и был в Волновахе как раз тогда, когда обстреляли тот желтый автобус. В 2015 году город попал под тяжелый обстрел, так скажем, со стороны России. Возникла жуткая паника.
24 января 2015 года взрывы прозвучали в жилом квартале микрорайона Восточный — боевики выпустили 120 реактивных снарядов из систем «Град». Погибли 29 человек , в том числе дети, 92 человека получили ранения. Летом в городе находилось около 100 украинских граждан польского происхождения. Некоторые из них приехали с охваченных боями территорий.
Над эвакуацией поляков из Мариуполя работал среди прочих председатель местного Польско-украинского культурного общества Анджей Ивашко. Он вспоминает , что эвакуации ожидали более 200 человек, но многие не дождались: уехали собственными силами.
По решению Ивашко , в первую очередь следовало вывезти семьи с детьми и тех, у кого не было средств, чтобы выехать самостоятельно, и знакомых в Польше. Позже шумиха вокруг эвакуации утихла и осенью 2015 года оказалось, что все лица польского происхождения могут воспользоваться этой возможностью.
В сентябре 2014 года у меня родилась дочь. Через год мне позвонил Ивашко и сказал , что Польша готовит помощь, что могут вывезти 10 семей, которым потом помогут на месте. Но решать надо было быстро. Речь шла не о том, чтобы переехать ради более высокого уровня жизни, а о безопасности. Украинцы приезжают в Польшу на заработки, таких много, но мы ехали все-таки по другой причине. У меня годовалый ребенок, а я [бывало] не знаю, вернусь ли я домой целым, живы ли мои родные.
Александр с семьей выехал из Мариуполя в Запорожье. 23 ноября собравшихся там поляков эвакуировали на военных грузовых самолетах. По прибытии в Мальборк их поделили на две группы: одну отправили в деревню Рыбаки , а группу Александра — в Ланьск под Ольштыном.
Здесь спокойно , и это главное
В Рыбаках , в центре католической благотворительной организации Caritas, жили Ольга с Ярославом. Там у мужчины случился инсульт — полгода он провел в больницах, а жена практически не отходила от него. Потом был долгий период реабилитации.
Со временем супруги получили бесплатно квартиру в подваршавском Прушкуве. Сейчас Ольга снова работает в магазине , а Ярослав привыкает к жизни после инсульта. В Польше они чувствуют себя хорошо, нахваливают соседей. По сравнению с Донецком Прушкув кажется крошечным городком, но им там нравится.
Самое важное , что здесь спокойно и я не боюсь, что что-нибудь со свистом пролетит у меня над головой. Хотя до сих пор вспоминаю жизнь в Донецке, снаряды, которые летали над нашим домом. Мама дорогая, как же страшно было!
Три комнаты и ипотека на 30 лет
Александр жил в центре Caritas до мая 2016 года. Мужчина шутит , что с заботой там даже переборщили: комплексное питание, средства гигиены, деньги на карманные расходы... Такой нужды не было, говорит он: уж зубную пасту все могли купить себе сами.
Еще для беженцев были организованы уроки польского. Александру было легче , чем многим другим, потому что он учил язык еще на курсах Польско-украинского культурного общества в Мариуполе.
Потом появился список польских городов , где были готовы принять людей эвакуированных с востока Украины. Семья Александра попала в Познань. Приехавшим помогали не только представители городских властей, но и многие другие, вплоть до болельщиков местного футбольного клуба «Лех».
Для нас приготовили однокомнатную квартиру. Даже холодильник набили едой. Мы были очень тронуты. Еще нам дали пособие , уладили все формальности. Но мы не хотели сидеть на шее польских налогоплательщиков. Жене немного помогли знакомые журналисты; сначала она устроилась помощником воспитателя в детском саду, а потом и воспитателем. Немного позже я нашел работу через центр занятости — стал координатором в агентстве по трудоустройству украинцев в Польше. Дочка пошла в ясли, и началась наша “взрослая” жизнь, уже без пособий.
Через три года семья купила в кредит большую квартиру в городке Сважендз недалеко от Познани. «У нас теперь три комнаты и ипотека на 30 лет» , — смеется Александр. Сейчас у него новая работа , он очень доволен и начальником, и общей атмосферой. Семья дружит и c соседями: они ходят друг к другу в гости, угощают выпечкой. «Мне не на что жаловаться , ни разу никто на нас не посмотрел косо», — добавляет Александр.
Боль и радость
Анджей Ивашко тоже переехал в Польшу , но своими силами, без помощи государства. Ему помогли только в одном — в Канцелярии президента ускорили процесс получения гражданства для всей его семьи. Мужчина рад, что начал новую жизнь сам и помог другим.
Ивашко
Конечно , разные люди попадались. В Рыбаках оказался, например, бывший милиционер из Луганска, который занялся организацией контрабанды сигарет из Калининградской области. Но для большинства людей, которым я помог бежать от войны, я бы сделал это еще раз.
Александру сейчас 36 лет , он и его жена уже получили гражданство. После отъезда он ни разу не был в Мариуполе, хотя, конечно же, поддерживает контакт с самыми близкими.
Родители не захотели уезжать: отцу уже 76 лет , матери — 73, им сложно на такое решиться. Для меня это по-прежнему болезненная тема. Когда студенты шумно гуляют на бульварах вдоль Варты, взрывают фейерверки, мне иногда кажется, что я опять на войне. Боюсь, что военные действия, которые мне пришлось пережить, оставили след в моей психике.
Ольге сейчас 59 , Ярославу — 75. У них на Донбассе осталась дочь. Она тоже бежала из Донецка, но осталась в Мариуполе. Ольга поддерживает контакт с одной женщиной из Луганска, с которой познакомилась во время эвакуации — та вскоре встретила мужчину из Германии и уехала к нему. Со знакомыми из Донецка Ольга не общается — поменялись номера телефонов, да и люди, с которыми они раньше жили бок о бок, стали чужими.
До 2014 года с соседями мы жили нормально , помогали друг другу. А потом началась война и те, кто приехал из России, например, из Сибири, начали кричать, что это их земля и они хотят, чтобы здесь была Россия. Я им на это отвечала, мол, не лучше ли тебе самому поехать в Россию? Я бы тебе дала денег на билет, на питание, и езжай себе, если хочешь, в Россию. А они — нет, мол, хочу, чтобы Россия была здесь.
Раньше муж часто мне говорил, что нужно учить польский. На это я ему отвечала, что язык мне не нужен, ведь не будем же мы там жить... Никогда не говори никогда! Мы сначала думали, что вернемся в Украину, но прошло время и муж понял, что хочет остаться. Говорит: я родился здесь, родился поляком, здесь я хочу и умереть. Мы решили подать на гражданство. Пакет документов уже собрали, надо еще написать заявку...
Перевод Юнны Коробейниковой
