Варшава , Польша
24 февраля, 22:40
По автовокзалу Заходняя ходят растерянные люди с сумками. Приходит один местный автобус и уходит. Остальные идут в Украину.
Женя провожает подругу и пытается не заплакать. Его коллега уехал в Украину несколько дней назад , к родителям. Началась полномасштабная война. Объявлена всеобщая мобилизация, мужчины от 18 до 60 не могут покинуть Украину. Женя говорит хрипло:
— Я на акции голос сорвал , визжал, как полоумный. Я никогда не прощу. Моя мама! Никогда не прощу, если с ней!.. Отец, сердце у него, и сейчас... Не хотят уезжать, наотрез отказываются. Папа говорит: пусть выдадут автомат, кусок огорода защищать. Собаке 13 лет. Собаку, которую ты с детства знал, надо усыплять, иначе родители не уедут. Это как? «Пусть нас русские здесь убивают, если им хочется». Друг звонит: мы едем. В Польшу? Нет, просто едем от взрывов.
Люди ждут автобус до Львова , который все не приходит.
Ивану 19 лет , он учится в Брюсселе. Его специальность — публичная история и контрпропаганда. Узнав о войне, он сел за компьютер и разработал маршрут домой. Пересек четыре страны, поездами и автобусами. «Мама отговаривала ехать , но как не ехать?» Понимает ли он , что вернуться в Европу до конца войны не сможет? «Мне все равно». Звонит маме.
— Ну что , мама, еду до дому.
— Твои ключи у мене , я в сумку убрала , — говорит мама.
В автобусе до Львова — почти одни мужчины. Один смеется в трубку: «Тикаю , чи шо? Наоборот — еду».
Все бесконечно листают инстаграм , ставят лайки. Акция протеста в Москве — лайк. Фото подбитой техники- лайк. Видео из реанимации грудничков, перенесенной в подвал.
— В Каховке уже русский флаг висит , — произносит один.28 февраля военно-морские силы Украины сообщили, что украинские военные, служившие на острове Змеиный живы и находятся в российском плену.
Польско-украинская граница. Фото: Елена Костюченко / «Новая газета»Пшемысль , Польша
25 февраля, 20:00
Беженцев собирают на железнодорожной станции. Это один из девяти приграничных пунктов приема беженцев. Своды станции , под ними — люди, ярко-оранжевые раскладушки. Горы воды и булок с повидлом, украиноговорящие волонтеры. Бесплатные трансферы в города Польши.
С началом войны Польша открыла границу с Украиной. Сейчас через нее можно перейти без визы и загранпаспорта — требуется лишь украинское удостоверение личности , для детей — свидетельство о рождении.
Мария — ей 65 лет — на границе стояла 18 часов , с 9 вечера до 3 часов дня, «не пила, не ела, в туалет не ходила».
— Это мне повезло , что так мало стояла. А перешла — напоили чаем, дали 300 злотых. Я верну потом, я не нищая. Польша нас так приняла! Я люблю Украину, но Польшу я люблю тоже. Не могу нарадоваться, как нас обслуживают поляки, как нас любят, приветствуют.
Больно сказать, а надо было давно готовится к войне. Путин давно говорил, что Украина — не страна, а мы не народ. Просто никто не мог поверить, я не верила.
И когда первая сирена выла — я не верила. Нельзя давать злу возродиться, но что делать, если оно уже, если оно встало на крыло?
Польский волонтер Шимон из соседней деревни приехал , потому что есть машина — хочет отвозить людей в соседние города. Говорит: У нас молодые люди очень возмущены, что Польша не вводит войска на помощь Украине. Украина сейчас в том же положении, в котором была Польша во время оккупации в 39-м. Мы видим очень много параллелей, бездействие просто невыносимо.
Польско-украинская граница. Фото: Елена Костюченко / «Новая газета»Погранпункт Медыка-Шегини , Польша — Украина
25 февраля 23:00
На польской стороне есть вода и еда , на украинской стороны границы нет ничего.
Я вижу их через решетку. Очередь не выглядит как очередь — в накопителе перед украинской границей плотная толпа , свыше тысячи человек, исключительно женщины и дети. Толпа продолжается и за накопителем. Люди стоят на земле, на растоптанной до пыли прошлогодней траве, многие завернуты в одеяла. Дети, даже самые маленькие, стоят рядом со взрослыми. Младенцев держат на руках. Я вижу женщину, которая укладывает кулек с ребенком на сумку. Другая сидит на обочине очереди, скрючившись, спрятав ребенка между коленями и животом.
В ногах стоят чемоданы , клетки с домашними животными, приметы мирной жизни.
Это люди , которые пересекают границу пешком. Есть еще автомобильная очередь — машины стоят в два ряда, растянувшиеся на 30 километров вглубь страны. Отдельно — и кажется, быстрее — пропускают автобусы. В автобусы попасть невозможно.
Украинский пограничник подсаживает в автобус , уже пересекший границу, гражданку России — ее не пустили в Украину. Людям с российскими и с белорусскими паспортами въезд в страну запрещен.
— Нет места , — говорит водитель.
— Сейчас я пристрастно автобус проверю , — говорит пограничник. — Будь человеком , ты. По человечески говорю — посади жинку до Варшавы.
— Ты мне приказываешь?
— Приказываю. Ты человек , и она человек.
Я перехожу границу пешком с женщиной , несущей ящик с апельсинами — ей выдали их поляки, «для украинских детей». Молодая пограничница с автоматом показывает нам проход в лабиринте автобусов.
Оказывается , что эта тысяча женщин и детей — это не вся толпа. Основное скопление людей — за блокпостом украинских пограничников, расположенным в 1,5 километрах от границы. Чтобы не создавать хаоса. Там же мужчины покидают женщин, чтобы вернуться обратно в Украину.
Мы с Мишей и Славиком пешком идем от польской границы в сторону Львова. Миша из Закарпатья , Слава из Тернополя. Мише 38, Славе 39. Они только познакомились тут, оба только что отправили жен с сыновьями через границу и теперь «совсем спокойные». От Мостиськи — ближайшего городка — до границы они, их жены и дети, шли пешком. Это 18 километров. Теперь 18 километров надо пройти назад, до Мостиськи. Оттуда можно попытаться доехать до Львова, а уже из Львова — добраться домой и ждать повесток на войну.
Ребята по очереди тащат мою сумку с бронежилетом.
Про войну разговаривать не хотят. Миша рассказывает про курорт Теплые воды , на котором работает. Горячие термальные источники бьют из земли, можно отдохнуть, и шашлычная есть. Славик говорит, как отвозит аттракционы по Северной Европе и катает детей — работа мечты.
— Мы очень хорошо жили , — говорит Слава. — Правда , так хорошо, что даже так и не бывает.
— Зато коронавирус все теперь забыли , — говорит Миша. — Всем все равно на коронавирус.
Мы идем километр за километром вдоль очереди намертво стоящих машин.
Из темноты нам навстречу идут люди , люди, люди. Чемоданчики на колесах громыхают по асфальту. На поводках ведут собак — нежные кокер-спаниели с длинными ушами, маленькие лисичкообразные японские псы, декоративные породы из прошлой, мирной жизни. Псы играют с друг другом и кажутся довольными прогулкой.
По пути нам встречаются три автозаправки. На каждой по-прежнему работают по две девушки-сменщицы. Они опасаются не справиться с толпой , и очередь ждет снаружи. На улице -6. Внутрь пускают погреться только детей. Чтобы купить воду или стакан кофе, надо отстоять не менее двух часов.
Люди стоят в тишине , сил разговаривать ни у кого нет. Женщина записывает голосовое в телефон:
— Они нас не убьют , а будут мучить и насиловать. В полон брать.
Рядом стеклянная палатка страхования Insurance universalna поит детей чаем — женщина-работница выходит , собирает детей и заводит их внутрь.
Мы идем всю ночь. Машины не кончаются , люди, идущие нам навстречу, не кончаются.
Навстречу идут темнокожие девушки из Бангладеша — студентки Киевского медицинского университета — и тащат чемодан , обвязанный платком — ручка сломалась. За ними идет Бату из Конго — инженер, тоже учился здесь, но уже выпустился, привез друга — Украину посмотреть. «Посольство говорит , что надо ждать самолета из Киева. Но мы решили, что пешком надежней».
Черный джип пытается ехать по встречке вдоль очереди. Наперерез из ряда машин выскакивает мужик , светит фонариком. На передних сиденьях — мужчина и юная девушка, они жмурятся от света. К джипу подбегает женщина: «Что вы делаете? Как вам не стыдно! Тут женщины , дети, мы сутки стоим». «Разворачивай , тварь!» — кричит мужик. Но полиции тут нет , и джип рыкает, прыгает вперед, едет дальше.
Мостиська. Фото: Елена Костюченко / «Новая газета»Мостиська , Украина
26 февраля 7:00
В Мостиську мы входим под сирену гражданской обороны. Мостиська пахнет свежим хлебом.
- Оле , оле, оле, оле! Украина — вперед! — пьяный парень танцует на разделительной полосе. Рядом волонтеры в желтых жилетах регулируют движение , пьяного игнорируют.
Автостанция закрыта. Перед ней — толпа женщин с детьми и грудничками — ждут возможного автобуса в сторону границы.
Женщина-дворник , метущая тротуар рядом, вдруг начинает кричать:
— Да пусть нас москали уже захватят! Что это за власть , которая не может автобусы организовать! 15 километров провезти женщин и детей не могут!
Воздушная тревога продолжает звучать. Никто не обращает внимания.
Львов , Украина
26 февраля 12:00
Подростки смотрят в телефоне видео: Украина призывает Красный Крест вывезти тела россиян. Девчонка лет 15 говорит: «Ну уж нет , не надо. Пусть нашу землю удобрят, удобрят хорошо».
Во Львове закрыты кафе , маникюрные салоны, магазины с одеждой. Открыты продуктовые. На въездах в город начали организовывать блокпосты. В городе объявлен комендантский час с 22 до 6 утра. Паники нет.
В доме малютки организовали перевалочный пункт для беженцев , другой — в школе №50. Гуманитарную помощь для беженцев собирают по школам. Львовяне пускают беженцев на квартиры, в некоторых живет до 30 человек, отели сдают койкоместа вместо комнат. Сегодня ожидают прибытия трех поездов из Киева. Говорят, на эти поезда пускают без билетов, «цель — вывести всех, кого можно».
Мэр Львова Андрей Садовый сообщил в твиттере: «В районе Бродов в 9 утра на 3 вертолетах высадился российский десант. Около 60 человек. Наши войска дали отпор. Сейчас они отступают в сторону леса в район Левятина». СБУ опровергло это заявление , но львовяне верят мэру.
Броды — это 90 километров от Львова.
Львовяне говорят:
— Высадка в Бродах обреченная. Я россиян не понимаю. Они кидают солдат в незавоеванную страну , они все гибнут. Они на что рассчитывают? Они жертвуют солдатами, чтоб нас напугать? Это командиры-преступники.
— Я во Львове родилась , тут выросла. Говорила и говорю на русском. Слова к себе плохого не услышала. Сын учился в русской школе, их тут шесть. Я очень хотела, чтобы он прочитал Достоевского, Чехова. Но я его забрала оттуда — с тех пор, как там начали отмечать день Русской весны. Достоевского сам прочитает, если захочет.
— Когда наших львовских в 2014 отправляли на Донбасс , я все думала — молодые тела. Какой же это ужас. И сейчас я думаю и про наших, и про русских — молодые тела, и их сейчас изрубят. Я только про это и думаю.
С сегодняшнего дня по распоряжению открыты все подвалы. Старший по дому Анатолий оборудовал лавочки , поставил воду и стаканчики.
— Лавочки плохие , из ящиков. У меня на балконе были хорошие, а я их выкинул, идиот. Ремонт делал в квартире, полгода, день в день. Окопы что ли мне надо было рыть? А какие окопы, когда они бьют с воздуха? ПВО нам надо было поднимать.
На рынке принимают доллары по 30 гривен продают по 37.
За вчерашний день воздушная тревога во Львове звучит пять раз. Люди бегут к подвалам. Взрывов не слышно.
