Шоковая терапия и экономический рост, успех «мелких лавочников» и ориентация на Запад. Смотрим на польские реформы с украинской перспективы.
Каждый украинец, которому доводилось бывать в Польше по личным или рабочим делам, поневоле задавался этим вопросом. Почему соседнее государство, с которым Украина веками была связана и с которым еще каких-то 30 лет назад находилась практически на одном уровне развития, ушло так далеко вперед? Почему поляки, которые так похожи на украинцев по культуре и ментальности, с которыми можно при желании объясниться без переводчика, сегодня фактически вошли в элитный клуб стран первого мира, в то время как украинцы продолжают балансировать между вторым и третьим? Ответить на этот вопрос вряд ли можно в одной статье — вероятно, для этого не хватило бы и целой книги. И все же, немного ознакомившись с польскими реалиями и пообщавшись с представителями местных властей в главном индустриальном регионе Польши — Силезии, можно попробовать тезисно обозначить основные причины этого успеха.
Безусловно, у Польши в сравнении с Украиной были изначально лучше стартовые позиции — общество было более монолитным в религиозном, ментальном и языковом плане. Масштаб репрессий также сильно отличался, режим не перемалывал народ так, как в СССР. Кроме того, Польша на протяжении всего этого периода сохраняла хотя бы формальную независимость.
Эти факторы, которых не было в начале 90-х в Украине, в большой степени обусловили успех польской трансформации. Однако одни лишь благоприятные условия не принесли бы процветания, если бы удачными не были сами реформы. В конце концов, в мире хватает этнически и религиозно однородных стран, которые не могут похвастаться высоким уровнем жизни.
Прежде всего речь идет о знаменитом плане Бальцеровича — шоковой терапии для польской экономики. Несмотря на то, что эти радикальные меры привели к временному падению ВВП и уровня жизни в стране, положительные результаты они принесли достаточно быстро. Начавшись в конце 1989 года, реформы дали эффект уже в начале 1990-х. В 1992 году ВВП Польши начал расти, и все 90-е этот тренд сохранялся. В Украине же этот период стал потерянным десятилетием, периодом совершенного упадка и разрухи. До 2000 года экономики Украины и Польши двигались в противоположных направлениях, и последствия этого разрыва не удалось преодолеть до сих пор.
Убийственная модель?
Такая ситуация сложилась не в силу каких-то непреодолимых причин или непреднамеренных ошибок, а напротив — в результате вполне сознательных действий украинского руководства. И здесь уже скорее уместно будет задать вопрос: «Почему не получилось у Украины»? Своего рода ответ на него можно найти в книге Леонида Кучмы «После Майдана. Записки президента», которая вышла в 2006 году. Лидер, который возглавлял страну во второй половине 90-х годов и, по сути, является архитектором нынешнего украинского государства, писал: «Капитализма без капиталистов, без национальной буржуазии, в том числе крупной, не бывает. Но все 15 лет нашей независимости нас толкали на путь создания капитализма мелких лавочников, малого предпринимательства, капитализма без крупной национальной буржуазии. Как в Польше. Я говорил об этом не раз. Такая модель убийственна для Украины».
В чем конкретно заключается эта «убийственность», Кучма, к сожалению, не пояснил. Однако факты таковы, что за период с 1992 по 2013 год Польша, государство «мелких лавочников», увеличила свой ВВП примерно на 260 %, а в Украине он за тот же период вырос только на 23 %. Более того, та самая «национальная буржуазия», созданием которой так хвалился второй украинский президент, превратилась в прожорливую олигархию, которая до сих пор контролирует страну и блокирует важные реформы. Главные активы этих людей, которые до сих пор составляют основу их финансового могущества — это приватизированные за копейки бывшие советские предприятия, построенные 60-100 лет назад. И это в основном сырьевой бизнес, характерный для отсталых экономик периферийных государств.
Шахта в городе Гливице. Фото: Денис Казанский
Миллиардеры
Достаточно сравнить списки богатейших людей Украины и Польши, чтобы понять, чем отличаются экономические реалии двух стран. В списке польских миллиардеров по итогам 2018 года на первых трех позициях находятся Михал Соловов (3,46 млрд долларов), Зигмунт Солож (2,59 млрд долларов) и Доминика Кульчик (1,77 млрд долларов), в Украине — Ринат Ахметов (8 млрд долларов), Игорь Коломойский (2,6 млрд долларов) и Геннадий Боголюбов (2,2 млрд долларов). Получается, что суммарно украинская первая тройка на 5 млрд долларов богаче польской. В это же время ВВП Польши был в четыре раза больше украинского (соответственно 524,5 млрд долларов и 131 млрд долларов). В десятке богатейших миллиардеров Украины — в основном владельцы устаревших советских фабрик и представители сырьевого бизнеса, в Польше — производители керамической плитки, сантехники, лекарств, обуви и мебели. К примеру, основатель обувной корпорации ССС, миллиардер Дариуш Милек когда-то начинал с небольшой обувной лавки и создал свою корпорацию с нуля. Это стало возможным благодаря тому, что в 90-е годы ставка делалась на мелкий и средний бизнес, который стал одним из моторов роста и позволил стране создать новые отрасли экономики.
Опыт Силезии
Особенно наглядно эффективность польских экономических реформ видна в Силезии — угледобывающем регионе, который часто называют «польским Донбассом». И хотя эта аналогия очень условна, оба региона 90-е годы сталкивались практически с одними теми же проблемами и вызовами. Силезия решала их более успешно. В отличие от Украины, Польша не цеплялась за устаревшую советскую индустрию, а с самого начала старалась заменить ее новой. В Силезии пошли по пути создания промышленных парков: в депрессивных шахтерских городах обустраивали площадки для размещения производств и формировали соответствующую инфраструктуру. Еще с 1996 года в Катовице существует Особая экономическая зона, которая предполагает льготы для инвесторов. За 20 лет в ОЭЗ было вложено более 25 млрд злотых (порядка 6 млрд евро) и создано около 60 тыс. рабочих мест. На смену закрытым угледобывающим предприятиям пришли новые, более высокотехнологичные производства. Некоторые шахты превратились в IT-кластеры. Именно так произошло с шахтой «Гливице» в одноименном городе, которая была закрыта в 1999 году. Сейчас в ее помещениях работают современные корпорации, которые разрабатывают мобильные приложения и программное обеспечение для дронов.
Однако одна из главных, если не самая главная составляющая этого успеха — запрос на реформы и евроинтеграцию в польском обществе. С самого начала в Польше не стоял вопрос, куда должна интегрироваться страна: в Евросоюз и НАТО или же в какое-то подобие обновленного СССР. Отход от коммунистического прошлого и развитие в рамках единой Европы стали одной из объединяющих идей для поляков в 90-е годы. Увы, в Украине не было такого единодушия и такого кредита доверия реформаторам. Напротив, у власти после 1991 года в основном осталась старая советская номенклатура, которая всеми силами сопротивлялась переменам и консервировала советский подход во всех сферах общественной жизни. Это в итоге способствовало стагнации и завело страну в экономический тупик.
03 июня 2019
