Когда я ехал по проспекту Перемоги, то есть Победы, было видно, как на горизонте поднимается черный дым. Продолжался третий день полномасштабного российского вторжения. Ночь была тяжелой. В западной части Киева и окрестностях города произошли яростные столкновения. Они начались ночью, а закончились под утро.

«Меня разбудили взрывы, еще я услышала автоматные очереди. Я подошла к окну, увидела свет и поняла, что Киев снова стал мишенью», — говорит 50-летняя Светлана.

Бои велись в нескольких сотнях метров от ее дома. Грохотало. Светлана уверяет, что до этого не умела материться, но этой ночью научилась.

На этом месте было настоящее побоище. Украинские солдаты полностью уничтожили российские военные грузовики. Вероятно, они должны были доставить в Киев диверсионную группу для совершения нападений внутри города. Утром пожарная охрана все еще тушила горевшие автомобили. Вокруг было разбросано стекло, щебенка, гильзы, осколки, даже от ручных гранат, а также человеческие останки.

Когда все утихло, многие жители с чемоданами и сумками направились в сторону центра и железнодорожного вокзала.

Светлана не только не укрылась в убежище, находящемся рядом с ее домом, но даже не думает об отъезде. «Это мой город. Я здесь родилась. Никаких убежищ. Что будет, то и будет, — говорит она, и ее голос дрожит. — Мы набираемся решимости. Я уже не чувствую страха, только гордость и злость».

Она договаривает, и в ее глазах появляются слезы. Все это время она не плакала, и лишь теперь, когда прошел первый шок, нахлынули эмоции.

Украинские солдаты появились около дома Светланы под утро. Они разместили там пост. Увидев их, женщина облегченно вздохнула. Не желая оставаться в стороне, она вышла, чтобы помочь им. «Я и другие жители сразу начали приносить им чай и кофе, пакеты с едой. Они говорят, что им нужно, а мы это приносим, — говорит она, а в глазах все еще стоят слезы. — Мои возможности небольшие, но я делаю, что могу».

Это правда: Светлана — как говорилось во время протестов на киевском Майдане в 2013-2014 годах — лишь капля в океане. Но дело в том, что таких капель сегодня оказалось много.

Я строила баррикаду

Четверг 24 февраля 2022 года войдет в учебники истории.

В пять часов утра по украинскому времени Россия напала на Украину. Вначале Кремль утверждал, что его целью является исключительно Донбасс, но с самых первых минут шел обстрел объектов, главным образом стратегических, по всей стране.

Ракеты падали даже во Львовской и Ивано-Франковской областях в западной Украине. Однако самые тяжелые столкновения происходят на юго-востоке, где российское наступление развивается наиболее успешно, а также в приграничных городах: Харькове, Сумах и Чернигове.

Столица, в которой проживает три миллиона человек, стала одной из главных целей нападения. С самого начала российские войска пытаются пробиться как можно ближе к городу и, вероятно, еще и окружить его. В Киев проникают диверсионные группы, которые стремятся нанести максимальный ущерб и ослабить ряды обороняющихся. Обычно это люди, одетые в гражданскую одежду или переодетые в украинскую военную форму. Поэтому в городе, иногда даже близко к центру, можно наткнуться на уничтоженные автомобили, в том числе военные грузовики. Каким образом россияне пробираются в город, остается загадкой.

Неподалеку от дома Светланы солдаты велят водителям съезжать с трассы, поскольку улица перегорожена автомашинами. В ходе разговора женщина замечает, что они приносят какие-то мешки. Она тут же поворачивается к стоящему рядом солдату:

– Ребята, вам нужны мешки с песком?
– Хотим построить баррикады, — отвечает солдат.
– Хорошо, сейчас принесем.

И уходит. Тем временем, какой-то мужчина уже носит полиэтиленовые пакеты, наполненные песком. Вскоре военные стоят уже не просто на улице, а за приличным укреплением.

Atari и Macintosh ждут посетителей

Убежище находится на территории одного из научных институтов. Его сотрудник Александр, лет пятидесяти, пришел добровольно, чтобы руководить убежищем и помогать находящимся в нем людям. «Я живу недалеко, но из-за этой хрени теперь все время провожу здесь», — говорит он, имея в виду войну.

Однако, прежде чем провести меня туда, ему очень хочется показать небольшой компьютерный музей, на который отведено две комнаты. В нем собраны старые компьютеры, такие как первый Macintosh, Atari или Commodore. «Мы хотим, чтобы люди знали, как это было. Дети иногда не знают, что компьютер когда-то выглядел так», — рассказывает Александр.

Он говорит это с такой увлеченностью, жаром и жестикуляцией, что можно забыть о том, что вокруг продолжается война. Небрежно повязанный вокруг шеи платок и слегка растрепанные волосы контрастируют с ножом, который он прикрепил к ремню после начала вторжения. Взял на всякий случай. Из ритма его выбивает лишь вопрос, не хотел бы он вывезти все это в безопасное место.

– Куда? И где взять на это средства? — задает он риторический вопрос. — Сейчас для меня главное, чтобы у людей было что есть и пить.

Я не могу фотографировать убежище, в частности из-за мер предосторожности. Стоящий у входа мужчина просит предъявить документы. В последние дни стало частым явлением, что в Киеве каждый расспрашивает незнакомых ему людей, кто они, что здесь делают, и просит какого-то подтверждения, особенно когда — как в моем случае — слышит речь с акцентом. Власти постоянно предупреждают о диверсионных группах, прося жителей о бдительности, информировании и противодействии собственными силами.

И люди в самом деле противодействуют: ищут диверсионные группы, сообщают о них властям. Метки на домах и дорогах, которые оставляют диверсанты, чтобы облегчить россиянам навигацию, они замазывают, засыпают песком или стирают.

Посмотрю и на рыбок

Ступени ведут глубоко под землю. По пути встречаю двух женщин, которые, не выходя на поверхность, поднимаются только до того места, где появляется телефонная связь. Несколько тяжелых металлических дверей открывают путь в надежные коридоры и помещения. «Здесь по-прежнему царит Советский Союз, и состояние этого убежища так себе», — говорит Александр.

Тем не менее, оно подготовлено значительно лучше большинства сооружений такого рода. Имеется доступ к электроэнергии, большие емкости для питьевой воды, вентиляция и даже собственные туалеты, хотя доступа к проточной воде в них нет, поэтому там стоит неприятный запах.

Люди приносят сюда все, что могут. Продукты, воду, матрацы, то, на чем можно сидеть. Сам Александр говорит, что принес около 40 табуреток. Правила простые: до комендантского часа, то есть примерно до 22-х, каждый желающий может спуститься сюда. Затем двери закрываются и открываются только под утро, когда можно снова выйти на улицу.

В то время, когда я был в убежище, там находилось не более 50 человек. В большинстве своем это пожилые люди, в первую очередь женщины. Однако в течение дня здесь относительно пусто. Большинство, как, например, Нина Сергеевна — женщина в преклонном возрасте, — уходит домой отдохнуть. Двигается Нина с трудом, и ее поддерживает под руку мужчина среднего возраста.

«У нас был чай и хлеб, чтобы перекусить. Нужно как-то выживать, — говорит она и добавляет: — Не мы во всем этом виноваты…»

Вдруг она вспоминает, что похоронила сына-офицера. Разражается рыданиями и говорит, что ей нужно идти.

Ночью в убежище собирается гораздо больше людей. Жители берут с собой напуганных домашних питомцев, которых не хотят оставлять дома одних. «Здесь были шиншиллы, собаки и кошки. Я сказал, что если у кого-то есть рыбки, пусть тоже приносят. С удовольствием на них посмотрю», — говорит Александр.

Несмотря на толстые слои бетона и земли, до ушей людей, находящихся глубоко под землей, долетают отголоски боев.

Советский опыт

52-летний Владимир стоит вместе с мужчиной и двумя женщинами, которые выводят маленьких собачек, одетых в разноцветные курточки. Показывает на ладони кусок железа. Осколок — по всей видимости, от ракеты — он нашел на улице.

Ночью он тоже был в убежище, которым руководит Александр. Посреди ночи кто-то вдруг начал колотить в дверь. Оказалось — солдаты территориальной обороны. Поначалу Александр думал, что это диверсанты. На человеке, с которым он разговаривал, помимо бронежилета и оружия, была гражданская одежда, короткие носки-следки и кроссовки. Он говорил, что россияне обстреляли их из «Градов», поэтому они ищут, где спрятаться. Ему тоже пришлось предъявить документы.

Владимир не собирается никуда уезжать. «У меня есть еще дом в деревне, а я остался здесь, где находится моя семья. Они везде смогут нас найти, поэтому нет смысла бежать», — говорит он.

Он добавляет, что если ситуация действительно станет угрожающей для Киева, он воспользуется опытом, полученным в Советской армии, и тоже встанет на защиту города.

С бутылкой на танки

Когда я заканчиваю беседу с Владимиром, ко мне подходит молодой парень и спрашивает, знаю ли я, где ближайший военкомат. Он идет, чтобы записаться в армию.

Вторжение вызвало массовый наплыв добровольцев, желающих вступить в ряды вооруженных сил и территориальной обороны, а также тех, кто просто попросил выдать им оружие. Во многих городах, в том числе, в Киеве, выстраивались очереди кандидатов в солдаты. Призывные комиссии с трудом справлялись с приемом всех желающих.

По всей стране украинцы стараются атаковать наступающие силы противника. Организуются самостоятельно. По призыву властей готовят коктейли Молотова. В Киеве появились самостоятельно созданные мастерские, изготовляющие эти горючие смеси. Говорят, в Харьковской области с их помощью был сожжен российский бронетранспортер. В Харькове российские солдаты спасались бегством, потому что их обстреливали из близлежащих зданий. Они совершенно не понимали, где искать противника.

На видео, записанных в разных частях страны, видно, как даже безоружные жители маленьких городов и деревень пытаются блокировать танки. Иногда они делают это поодиночке, а иногда группами. Так было, например, в Запорожской области, на востоке страны, где несколько десятков человек, включая мэра города Днепрорудное, встали под мостом. Они кричали «Слава Украине» и «Путин х***». Танк, которому они преграждали дорогу, развернулся.

Может быть, пригодится компьютерщик

Жилой дом, в который попал снаряд. Проспект Лобановского, 6. Источник: телеграм-канал Виталия Кличко

Наконец я добираюсь до дома, по которому ударила российская ракета. Она вырвала в многоэтажном здании дыру в четыре этажа. Большинство жителей выехало или спустилось в убежище, так что были ранены только два человека. Стекло и куски бетона валяются на закрытой полицией улице. Жители столицы приходят, чтобы сделать снимки.

По засыпанной обломками улице быстрым шагом идет 80-летний Александр. Он информатик и разбирается в программировании. Он тоже спрашивает меня, где находится территориальная оборона. Вчера его отказались принять, сказали, что слишком стар.

Александр не понимает, почему его возраст — проблема, если он хорошо себя чувствует (он и в самом деле выглядит значительно моложе, чем написано в паспорте). Поэтому он ищет другую призывную комиссию. Возможно, там его возьмут.

Он рассчитывает на то, что, если ему не выдадут оружие, то, может быть, им хотя бы нужен компьютерщик. Он хочет быть принести хоть какую-то пользу.

Текст закончен утром 28 февраля.

Перевод Сергея Лукина

Репортаж был опубликован в журнале Tygodnik Powszechny.