Евгений Приходько: Правительство Польши расценивает ситуацию на польско-белорусской границе как гибридную атаку со стороны режима Лукашенко. Некоторые неправительственные организации называют это гуманитарным кризисом. Что происходит на границе с точки зрения международного права?
Томаш Ляховский. Источник: Лодзинский университетТомаш Ляховский: Сейчас как в политике, так и в СМИ царит дилемма — или защита границ, или гуманитарные вопросы. По моему мнению, она искусственная, ведь государство должно одновременно защищать границы и выполнять обязательства, которые вытекают из международного права, касающегося беженцев и прав человека. Это основа, но рассмотрим ситуацию на границе на практике.
В последние дни там увеличилось число иностранцев, которых сопровождают и контролируют белорусские пограничники и спецслужбы. Несмотря на то, что границу штурмуют частные лица из разных уголков мира, юридически отвечает за это именно Беларусь. В контексте международного права действия Беларуси можно расценивать как угрозу силой, что является грубым нарушением устава Организации Объединенных Наций и даже нарушением территориальной целостности и неприкосновенности границ Польши (на основании Заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе 1975 года). Режим Лукашенко использует посторонних людей для своих целей — как в случае России с Украиной, когда Москва руководила так называемыми зелеными человечками в Крыму или боевиками на Донбассе. Здесь действуют подобные механизмы, хотя масштаб, конечно, другой.
ЕП: На Донбассе и в Крыму люди сознательно действовали в интересах России, а те, кто оказался на польско-белорусской границе, наверняка не до конца понимают, во что их втягивают.
ТЛ: Да, разница достаточно очевидна: так называемая самооборона Крыма сознательно действовала в интересах России, а люди на польско-белорусской границе — нет, но в юридическом смысле это ничего не меняет. Если страна использует таких частых лиц и полностью контролирует их, то можно говорить об ответственности конкретного государства. Юридически за действия людей на границе Польши отвечает именно Беларусь. Сами же иностранцы стали жертвами этой ситуации, но способ, который они выбрали, все равно не дает им возможности попасть в Европейский союз. Кадры со штурмом границ не вызывают симпатии к мигрантам и беженцам даже у жителей наиболее расположенных к ним государств. В будущем это усложнит их интеграцию в странах ЕС.
ЕП: Как вообще охарактеризовать иностранцев на границе, кто они — нелегальные мигранты или беженцы?
ТЛ: В этой ситуации наиболее нейтральное слово — «иностранец», потому что остальные — такие, как «мигрант» или «беженец», — это уже конкретные понятия. В соответствии с конвенцией ООН о статусе беженцев, беженец — это лицо, которое стало жертвой преследований в своей стране по признаку расы, вероисповедания, принадлежности к определенной социальной группе или политических убеждений. То есть это сугубо юридический термин. Мигрант — это все же более широкое понятие, которое прежде всего относится к людям, покинувшим свою страну из-за экономической ситуации. Эти два понятия можно использовать, если начать процедуры верификации, — и только после этого возможно утверждать, кто мигрант, а кто беженец.
Когда Литва начала рассматривать заявки людей, которые перешли границу со стороны Беларуси, оказалось, что из тысячи человек только несколько имеют основания для получения убежища. Очевидно, сейчас на польско-белорусской границе есть и беженцы, но в большинстве своем там находятся люди, которых привлекла надежда на лучшую жизнь в Европе. Лукашенко очень цинично использовал это — вместе с преступными группировками на Ближнем Востоке, в Беларуси и в самой Польше. В этом процессе участвуют очень многие, в том числе польские контрабандисты, которые только и ждут этих людей, чтобы отвезти их в Германию.
Польско-белорусская граница. Источник: Министерство национальной обороны ПольшиЕП: По данным Польши, на границе находится от двух до четырех тысяч иностранцев. В сравнении с миграционным кризисом 2014 года, когда некоторые страны ЕС имели дело с сотнями тысяч, это достаточно небольшое количество. Польша без особых проблем могла бы применить в отношении них необходимые процедуры. Не должны ли польские власти соблюсти обязательства и предоставить иностранцам возможность подать заявку на получение убежища, как того требует международное право, в соответствии с которым неважно, где человек просит защиты, — в пограничном пункте или посреди леса на границе?
ТЛ: Теоретически должно быть так, но на практике все по-разному. Есть пример Испании, куда массово прибывают люди из Африки. Из-за этой ситуации в прошлом году Европейский суд по правам человека вынес решение, в котором говорится, что государство может легальным образом, грубо говоря, коллективно выгонять людей в случае массового незаконного пересечения границы. дело граждан Мали и Кот-д’Ивуар N.D и N.T. против Испании
Здесь у нас снова возникает дилемма между безопасностью и правами человека. В сегодняшней ситуации я бы не советовал польским службам пробовать принимать заявки на убежище. Во-первых, это малореально. Во-вторых, это может привести к трагической ситуации, при которой там будет появляться все больше и больше людей, а белорусская армия будет их блокировать, [не позволяя идти обратно]. Сейчас нужно сохранять холодный рассудок и подключить все возможные международные контакты. Есть, например, возможность созвать заседание Совета безопасности ООН. На момент публикации стало известно, что такое заседание состоится 11 ноября. В то же время, Польша должна действовать с опережением и создать специальные пункты для иностранцев, которые сейчас находятся на границе, ведь какая-то часть из них все-таки попадет в Польшу и в отношении каждого человека нужно будет запустить процедуру верификации.
Польшу фактически затронул гуманитарный кризис, но я бы смотрел на это под другим углом: права человека прежде всего нарушает Беларусь, белорусские службы. И по отношению к иностранцам, и по отношению к своим гражданам (следует вспомнить такие договоры, как Конвенция против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания 1984 года, Конвенция ООН о правах ребенка 1989 года, Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 года и некоторые другие).
В предыдущие месяцы в определенных ситуациях некоторые практики Польши, касающиеся обращения с иностранцами на границе, были сомнительны и, возможно, Польша нарушала права человека, но прежде всего мы должны говорить о том, что именно Беларусь — главный нарушитель международного права в этой ситуации.
ЕП: В Польше есть мнение, что нужно обратиться за помощью к Европейскому союзу. Как Брюссель может помочь Варшаве и должен ли он это делать?
ТЛ: ЕС может ввести очередные санкции против Беларуси, против авиакомпании Belavia, переправляющей иностранцев, которых потом режим Лукашенко отправляет на границу. Их самолеты обслуживаются европейскими компаниями. Конечно, это не приведет к концу кризиса, потому что еще есть Россия — она откроет свое небо для этих целей, и потом этих людей будут привозить прямо оттуда, — но это значительно усложнит процесс и как минимум спустит на землю Belavia.
Евросоюз также может оказать дипломатическую помощь, которая порой недооценивается, но важно, что может быть давление не только со стороны Польши, но и всего ЕС. Также Евросоюз может помочь с инфраструктурой, выделить средства на охрану внешних границ Европейского союза, например, в Польше, Латвии или Литве — именно об этом недавно заявила президент Европейской комиссии Урсула фон дер Ляйен. Чтобы этого добиться, премьер Матеуш Моравецкий должен обратиться к главам учреждений ЕС, но пока этого не произошло. Это обусловлено политическим противостоянием Польши с Европейским союзом и, к сожалению, сейчас в этом вопросе политика нам мешает. Правительство намеревается показать свою смелость и силу, продемонстрировать, что оно само со всем справится, а это, по-моему, не очень успешный план.
Если вынести ситуацию на границе на международный уровень, то вся история будет более прозрачной. Польшу будет сложнее обвинить в чем-либо, если будет привлечено большое количество стран. При этом стоит также применить 4 статью Североатлантического договора, чтобы начать консультации со странами — членами НАТО. Это может стать даже психологическим давлением.
Польско-белорусская граница. Источник: REUTERS - BelTAЕП: Мы уже слышали от западных политиков об очередной «глубокой обеспокоенности», которая сейчас все чаще воспринимается только с улыбкой. Что реально может последовать после консультаций НАТО и могут ли появиться войска государств-участников на польской стороне границы?
ТЛ: Политические решения в рамках НАТО могут привести к тому, что на некоторых участках границы для лучшего контроля появятся военные подразделения других государств-членов. При этом на границе нет и не может быть никаких наступательных действий. Нужно атаковать только дипломатически или юридически, использовать именно эти инструменты. Действия Беларуси подпадают как под Конвенцию ООН по борьбе с торговлей людьми, так под Конвенцию ООН против транснациональной организованной преступности, в частности под пункты, касающиеся контрабанды людей.
Существуют механизмы, которые стоит применить. Например, Международный суд [ООН] в Гааге, на юрисдикцию которого на основе вышеупомянутых конвенций Беларусь дала согласие. Да, эти процедуры долго длятся, но есть пример Украины, которая после агрессии России эффективно использует все юридические механизмы. Москва все время вынуждена отвечать, а Киев показывает свою правоту в юридическом измерении. Не забывайте, что юридический аргумент всегда сильнее политического. Нужно показывать, что право нарушает не Польша, а Беларусь.
ЕП: Политики из польского правительства открыто заявляют, что Лукашенко реализует план Путина. Видите ли вы след Кремля и не эффективнее ли применить механизмы международного права именно против Москвы?
ТЛ: В контексте международного права, к сожалению, очень трудно квалифицировать эти действия как российские. Люди идут на польскую границу со стороны суверенного государства — Беларуси. Сложно собрать доказательства, что иностранцев фактически контролируют российские службы. В политическом смысле тут, конечно, есть след Кремля, а операция — это совместный план Лукашенко и Путина, и об этом стоит говорить на весь мир, но с точки зрения тактики следует юридически сосредоточиться на Беларуси. В этом контексте именно здесь можно рассчитывать на успех.
Иностранцы в лагере в районе деревни Кузница под наблюдением белорусских служб. Источник: Министерство национальной обороны ПольшиЕП: Почему польское правительство запретило журналистам находиться в зоне чрезвычайного положения возле польско-белорусской границы?
ТЛ: Это большая ошибка и выстрел себе в колено. Информация о ситуации на границе поступает либо с белорусской и российской стороны, либо со стороны польской пограничной службы и полиции. Нужно, чтобы на месте находились журналисты. В этом плане Польше стоит использовать опыт Украины, где сотрудников СМИ пускают в зону вооруженного конфликта с Россией. Стоит применить такую же формулу — создать процедуры верификации и аккредитации. Речь не идет о том, чтобы доступ к польско-белорусской границе был у каждого блогера, но реальным сотрудникам средств массовой информации стоит этот доступ предоставить. Конечно, процедуры аккредитации должны быть плюралистичными, там не может находиться только [польская государственная телекомпания] TVP. Допуск СМИ поможет польскому правительству, так как прозрачность действий на границе будет выше. На момент публикации премьер-министр Матеуш Моравецкий заявил о подготовке пункта для журналистов в приграничной зоне.
ЕП: Не показывает ли эта ситуация, что международное сообщество не сделало никаких выводов после 2014 года? По вопросам беженцев мы пользуемся Женевской конвенцией, созданной еще в середине ХХ века, и Дублинской конвенцией, которая хоть и менялась несколько раз за 30 лет, но все равно остается неэффективной. Не устарели ли действующие нормы и не поэтому ли страны — члены ЕС сегодня в вопросах миграции действуют несколько хаотично?
ТЛ: Да, все эти механизмы были созданы в другое время, когда не предполагалось, что может дойти до таких миграционных кризисов. Последний яркий пример — люди, который удалось незаметно пересечь польско-белорусскую границу и доехать до Германии. Там их отправляют в специальные центры, и после проверки оказывается, что большинство из них не соответствуют критериям беженцев. Согласно действующим законам, немцы вынуждены вернуть их в страну, откуда они прибыли, то есть в Польшу. Через несколько условную польско-немецкую границу люди снова отправляются в Германию — и так по кругу.
Еще сложнее —в случае Беларуси и Польши. Людей, которые прибыли в Польшу и не отвечают критериям предоставления статуса беженцев, нужно высылать в Беларусь, но Минск приостановил действие соглашения о реадмиссии с ЕС, поэтому сейчас это невозможно. Единственный вариант — депортация в страну происхождения, а это большие суммы, которые ложатся на польскую сторону.
Эти несколько примеров показывают неадекватность существующих норм. Европейский союз должен как можно быстрее создать коллективные механизмы проверки, так называемые переходные пункты или лагеря, которые будут предназначены для огромного числа людей.
ЕП: Как вы считаете, справляется ли Польша с этой ситуацией?
ТЛ: Несколько групп людей уже перешли границу и попали в Польшу — это показывает, что не совсем справляется. Подключение полиции и армии свидетельствует о том, что реакция есть и она заслуживает похвалы, но нужно вынести текущую ситуацию на международный уровень. Европейский союз уже неоднократно декларировал, что готов предоставить помощь, но с польской стороны нет достаточной политической воли в этом вопросе. Польша должна воспользоваться помощью Евросоюза. Это не слабость государства, а ее сила — показать, что мы можем действовать вместе, а не поодиночке.
Перевод Татьяны Кучинской
