Польша в обозримом будущем в интересах собственной безопасности и в силу памяти о прошлом будет поддерживать ментальный , культурный и языковой разрыв связей между Беларусью и Россией. Любой Россией.

Народ наш словно лава:
Он сверху тверд , и сух, и холоден, но, право,
Внутри столетьями огонь не гаснет в нем…
Так скорлупу к чертям — и в глубину сойдем! «Дзяды», перевод Вильгельма Левика

Слова величайшего польского поэта Адама Мицкевича , родившегося на землях нынешней Беларуси, описывают общество бывшей Речи Посполитой в 1820-х годах, через три десятилетия после разрушения польско-литовской государственности в результате действий России и Пруссии. Их с успехом можно использовать и в наши дни для характеристики состояния белорусского общества спустя три десятилетия после прихода к власти Александра Лукашенко.

В течение последних четырех лет в белорусских тюрьмах содержались или содержатся несколько тысяч политзаключенных , среди которых — многодетные матери, пенсионеры, студенты и журналисты; белорусский режим приобрел тоталитарный характер, а общее число задержанных или арестованных по политическим мотивам достигло порядка 40 тысяч человек. На конец июля 2024 года, по данным правозащитного центра «Вясна», в тюрьмах Беларуси удерживали 1 391 политзаключенного, в том числе — 180 женщин.

Деспотичность авторитарных режимов вызывает в демократических государствах естественную солидарность с народами , подвергающимися преследованиям. Политики этих государств направляют усилия на то, чтобы удовлетворить общественный запрос и отреагировать на грубые нарушения прав человека. Именно поэтому ЕС ввел первые заметные санкции против Беларуси в 2006 году — они стали ответом на массовые фальсификации результатов президентских выборов и преследование активистов демократических сил. (Стоит отметить, что первые санкции, включавшие запрет на выдачу виз чиновникам, ответственным за выдворение дипломатов ЕС из их резиденций в минском районе Дрозды, были введены еще в 1998 году).

По той же причине в 2020 году , когда стало очевидно, что на выборах победила Светлана Тихановская, а не Лукашенко, и когда массовые протесты, крупнейшие в истории Беларуси, вызвали беспрецедентную волну репрессий , ЕС принял решение о практически полной блокаде политических и существенном ослаблении экономических связей с Беларусью.

Тем не менее , репрессии — не единственная причина, по которой Польша на протяжении 30 лет правления Лукашенко была едва ли не главным врагом белорусской пропаганды, а отношения между двумя странами начали ухудшаться еще в середине 1990-х годов. Чтобы объяснить эту особенность, нужно глубоко вникнуть в истоки отношений Польши к Беларуси и Александра Лукашенко к Польше, которые можно охарактеризовать как весьма антагонистические.

Несовместимость ценностей

Независимость Беларуси в 1991 году — как и независимость Украины — польская элита , в отличие от элит многих западных стран, восприняла не с тревогой, а с очевидным удовлетворением. В польской культуре и традиции Беларусь была не одной из постсоветских республик, а центральной и восточной частью исторической Литвы, связанной с Польшей в рамках Речи Посполитой многовековыми и добровольными отношениями. Она была также родиной многих известных поляков — достаточно упомянуть Тадеуша Костюшко , лидера национального восстания против России и Пруссии в 1794 году и героя США , самого известного польского поэта — Адама Мицкевича, или композитора и создателя национальной оперы Станислава Монюшко. Нынешняя западная Беларусь при этом была северо-восточной частью межвоенной Польши, откуда происходит заметная группа поляков.

295 тысяч поляков живут в Беларуси по сей день , несмотря на преследования как в советское время, так и при Лукашенко.

Суверенная Польша не имела территориальных претензий к Беларуси , но, безусловно, хотела видеть в ней страну, избравшую подобную польской модель экономического развития (то есть прошла бы аналогичную экономическую трансформацию и возобновила бы связи с Западом), и в то же время строила бы свою идентичность на антисоветских и национальных фундаментах. На практике это означало не только поддержку десоветизации, но и постепенную дерусификацию Беларуси. Однако два политика, которые символизировали (в радикальном и умеренном вариантах) такое развитие Беларуси — Зенон Позняк, лидер Белорусского национального фронта и первооткрыватель мест массовых убийств во время сталинского террора белорусской элиты в Куропатах под Минском , и Станислав Шушкевич, председатель Верховного Совета, — не пользовались популярностью у большинства соотечественников. На первых президентских выборах 1994 года программа обоих кандидатов не нашла поддержки у трех четвертых населения, и этот тезис не меняют предполагаемые, хотя и трудно доказуемые манипуляции с результатами голосования или в избирательной кампании, которые осуществлялись белорусскими и российскими спецслужбами с целью снижения популярности обоих кандидатов. На выборах победил молодой кандидат Александр Лукашенко, апеллировавший к постсоветской ностальгии и популизму самого примитивного толка, легко понятному политически неопытному народу. Во втором туре он одержал победу над Вячеславом Кебичем, тогдашним премьер-министром из советской номенклатуры, символизировавшей коррупцию и неумелое управление.

Инаугурация Лукашешко в 1994 году. Источник: HRODNA.LIFE

Победа постсоветского популизма над программой европеизации и ренационализации Беларуси в антисоветском духе была воспринята польской элитой с беспокойством. Оно усилилось , когда весной 1995 года по инициативе Лукашенко в Беларуси прошел референдум, на котором русский язык был восстановлен в качестве второго официального языка наряду с белорусским. Объяснения властей, что это изменение означает принятие языковых реалий и уважение к носителям обоих языков, на которых говорят в Беларуси, звучали не слишком убедительно. Ведь русский язык и так доминировал в общественной жизни Беларуси, учитывая массовую русификацию городов на протяжении нескольких десятилетий. В этой ситуации придание русскому языку официального статуса было не чем иным, как предоставлением широкой элите постсоветской Беларуси права не учить белорусский язык и не говорить на нем, низведением его статуса до языка сельской местности и гуманитарной интеллигенции. Одновременно с этим изменением было введено и второе, которое только подтвердило такую трактовку — «Погоня», исторический герб Великого княжества Литовского, принятый в 1991 году в качестве герба Беларуси, подчеркивающий исторические корни белорусской государственности, и бело-красно-белый флаг заменили модификацией герба и флага советской Беларуси, которую критики иронично окрестили «закатом солнца над болотом».

Беспокойство переросло в тревогу , когда в борьбе за власть между президентом и Верховным Советом, обострившейся после референдума 1995 года, в ноябре 1996 года победил первый. В Беларуси наступил период авторитаризма; режим не только политически, но и идеологически укреплял связи с Россией и советским прошлым, презирал польский путь преобразований и изображал исторические культурные и государственные взаимосвязи белорусских земель с Польшей в черных тонах. Несомненно инициатором такой политики был сам Лукашенко, выпускник исторического факультета провинциального вуза, а по убеждению представитель «западнорусской» идеологии (в ее советском толковании), которая настаивала на культурной общности белорусов и русских, а в поляках видела представителей чуждой белорусам цивилизации, насильственно навязанной им в прошлом.

Нарастающая конфронтация

В результате преобразований внутренней ситуации Беларуси лукашенковский режим и Польша — государство , которое в своей конституции называло себя Третьей Речью Посполитой — оказались на пути открытого конфликта. В Польше была создана радиостанция «Рацыя», вещавшая на Беларусь на белорусском языке, началась финансовая поддержка белорусской оппозиции.

В то же время в Беларуси велась историческая пропаганда против «бандитов из Армии Крайовой» , т.е. польского подполья, подчинявшегося правительству в Лондоне, на землях довоенной Польши, оккупированных СССР и Германией , после 1945 — западной Беларуси. Были отменены планы по увеличению числа польских школ для польского меньшинства, остались только две — в Гродно и Волковыске, построенные на средства польского государства.

Кульминацией нарастающего кризиса стал 2005 год. Тогда консолидированный белорусский авторитаризм решил подчинить себе крупнейшую общественную белорусскую организацию — Союз поляков Беларуси. «Грехом» ее стало избрание нового руководства без согласования с КГБ (белорусская спецслужба даже не меняла своего названия с советских времен). Начались преследования нового руководства Союза , стремившегося продвигать образование на польском языке и поддерживать память о польской истории.

В Польше тем временем велась избирательная кампания , причем двойная — перед парламентскими и президентскими выборами, что способствовало широкому освещению проблемы в СМИ и сужало пространство для маневра в поисках дипломатического решения проблемы (при сомнительном предположении, что режим вообще был в этом заинтересован). Вскоре режим приказал провести в Союзе еще одни выборы, в результате которых во главе организации оказалось руководство, послушное властям Лукашенко. Раскол стал фактом. Польша не признала лукашенковское руководство Союза, которому было доверено управление построенным на польские деньги имуществом, в том числе домами польской культуры, а режим не признал руководство, которое в Польше считалось легитимным на официальном уровне.

Вскоре после кризиса в организации прошли новые президентские выборы. Главным кандидатом от оппозиции стал почетный член Союза поляков Александр Милинкевич. Он родился в белорусской семье интеллигентов , свободно говорит по-польски, а его предки участвовали в антироссийском восстании 1863 года. Милинкевич был очень популярен в Польше , и это укрепило Лукашенко во мнении, что Польша поддерживала и будет поддерживать его политических оппонентов, а стало быть нет смысла идти на какие-либо компромиссы с Варшавой.

После традиционно фальсифицированных президентских выборов Польша усилила поддержку белорусской оппозиции: учредила программы стипендий для репрессированных активистов и независимый телеканал «Белсат» , вещающий на белорусском языке и призванный стать альтернативой русскоязычной пропаганде государственных СМИ.

В течение следующих 13 лет — до 2020 года — как белорусский режим , так и польско-белорусские отношения были стабильными. Режим имел черты зрелого авторитаризма — регулярно фальсифицировал выборы, сажал в тюрьму демократических активистов (особенно, когда вспыхнули протесты после оглашения результатов «выборов») и выпускал их через несколько месяцев или лет, преподнося это как акт доброй воли, который пытался использовать для незначительного улучшения отношений с ЕС и укрепления своей переговорной позиции по отношению к России.

Польша , в свою очередь, предпринимала попытки достичь небольшой оттепели в отношениях с Минском, используя то, что Лукашенко, особенно после оккупации Россией Крыма и Донбасса , более отчетливо осознал риски чрезмерной зависимости от Кремля. Однако препятствием к этому всегда оставался вопрос о правах польского меньшинства и активах Союза поляков в Беларуси. Все, чего удалось добиться — это того, что режим закрывал глаза на деятельность представителей руководства непризнанного Союза поляков в Беларуси, организующих мероприятия от имени Союза, но в статусе частных лиц или предпринимателей: такие, как уроки польского языка или встречи по случаю важных для поляков праздников. Впрочем, эта деятельность де-факто была подпольной. Да, она не нарушала ни духа, ни буквы белорусского закона, но нарушала волю Лукашенко, то есть основу всякого права.

Холодная война

Следующий этап в истории Беларуси , а вместе с тем и польско-белорусских отношений, начался в августе 2020 года, после объявления итогов очередных президентских выборов. К удивлению как самого Лукашенко, так и внешних наблюдателей, не повторилась схема: фальсификации на выборах — многотысячные протесты наиболее идейной части оппозиции — дубинки — аресты на несколько недель/месяцев десятков наиболее активных оппозиционеров — амнистия.

На этот раз случилось то , чего не ожидал никто: Светлана Тихановская (кандидатуру которой Лукашенко допустил к выборам, считая, что женщина не сможет сформировать легитимную оппозицию), баллотировавшаяся вместо своего мужа Сергея Тихановского, популярного блогера, «превентивно» брошенного в тюрьму после объявления о намерении участвовать в выборах, оказалась чрезвычайно популярной.

Стареющий 66-летний диктатор не мог осознать , что общество изменилось, как и мир вокруг. Он не понимал, что в век социальных сетей его патриархальная риторика и советский менталитет, превративший Беларусь в заповедник реформированного СССР, становятся все более архаичными. Кроме того, избиратели были искренне возмущены огромным количеством жертв первой волны пандемии ковида, которые можно было бы предотвратить, если бы страна управлялась нормально.

Тихановская одержала безоговорочную победу , что подтверждалось неопровержимыми доказательствами. Официальные результаты голосования, разумеется, были сфальсифицированы. И хотя так происходило с результатами всех выборов в независимой Беларуси, выборы 2020 года отличались масштабом фальсификаций. Лукашенко понял, что большинство белорусов против него, и его победила женщина. Еще хуже — с его точки зрения — было то, что по стране прокатилась волна протестов, в которых участвовало нескольких сотен тысяч человек, а аппарат власти начал колебаться, не будучи уверенным, что диктатуре Лукашенко не настал конец. Один из наиболее умных его членов, бывший министр культуры и бывший дипломат Павел Латушко, сразу перешел в лагерь оппозиции. Белорусы оказались народом, который действительно, как писал Мицкевич, похож на лаву, внешне сухую, холодную и текучую, но горячую внутри.

Протестная акция после выборов в Беларуси в 2020 году. Источник: телеграм-канал «Фотографы против»

Лукашенко удержался на плаву благодаря своей безжалостности и готовности убивать протестующих , контролю над силовыми структурами и, наконец, явной поддержке путинской России, которая, сперва опешив и выдержав паузу в несколько дней, дала четкий сигнал о поддержке Лукашенко.

История отношений Лукашенко и Путина , конечно, — тема для отдельного рассказа. Здесь мы ограничимся упоминанием, что они никогда не питали взаимной симпатии, но в определенном смысле стали обречены друг на друга. Если не касаться экономических вопросов, то Путину Лукашенко нужен как союзник, легитимизирующий идеологию «Русского мира», а также как человек, стоящий на пути большой опасности для самого Путина, а именно — «украинской болезни», то есть передачи власти в постсоветских государствах путем демократических выборов или революций, а не посредством сговора элит. Лукашенко же опасался Путина и его желания аннексировать Беларусь, о чем тот заявил еще в 2002 году. В то же время у минского диктатора нет другого союзника, кроме российского президента, чтобы поддерживать жизнеспособность белорусской экономики и помогать сохранять авторитарную систему власти. Таким образом, два стареющих диктатора вынуждены взаимодействовать. Что и произошло в 2020 году.

Цена усмирения Беларуси , однако, оказалась непомерно высокой. На Лукашенко обрушились новые, более жесткие санкции, которые усилились в 2021 году, когда по его приказу гражданский авиалайнер, пересекавший воздушное пространство Беларуси и летевший из Греции в Литву, совершил принудительную посадку по требованию белорусских властей, чтобы те могли арестовать находившегося на борту оппозиционного журналиста Романа Протасевича.

В стране , где число политических заключенных никогда не превышало нескольких десятков, внезапно их оказалось несколько тысяч. Некоторые, как, например, Сергей Тихановский, получили по 18 лет лишения свободы. А десятки тысяч участников протестов (что немало для государства с населением менее 9 миллионов человек) прошли через аресты, избиения и издевательства в тюрьмах, содержание в переполненных камерах.

Помимо всего прочего , в Беларуси усилились русификация и идеологическое давление. Страну покинуло — легально и нелегально — от нескольких сотен тысяч до 1,5 миллиона человек. Как правило, это представители активного, образованного населения с демократическими взглядами, элита страны.

Значительная их часть приехала в Польшу , другие нашли убежище в Литве. Таким образом, две страны, исторически и культурно наиболее тесно связанные с Беларусью, оказали помощь ее народу. В Польше появилась большая белорусская диаспора, численность которой оценивается примерно в 300 тысяч человек. Обе страны также поддержали белорусских оппозиционных политиков, которые, сконцентрировавшись вокруг проживавшей в Вильнюсе Светланы Тихановской, создали де-факто эмигрантское белорусское правительство.

В ответ режим закрыл обе польские школы и посадил в тюрьму лидеров польского меньшинства в Беларуси. Анжелика Борис была , правда, освобождена после нескольких месяцев заключения, однако Анджея Почобута приговорили к 8 годам тюрьмы за «разжигание национальной вражды».

Кроме того , Минск совершил акт гибридной агрессии против Польши, когда привез мигрантов с Ближнего Востока в Беларусь и подтолкнул их к пересечению польско-белорусской границы. В ответ Польша была вынуждена строить все новые и новые пограничные укрепления , укомплектовывая их пограничными и армейскими подразделениями. Весной 2024 года один польский солдат погиб, получив ранения от агрессивных мигрантов, штурмовавших границу.

Польско-белорусская граница  , 2021. Источник: Министерство национальной обороны Польши

Польша , Россия и белорусский вопрос

Какие выводы из вышесказанного можно сделать применительно к лагерю демократической России? Прежде всего , необходимо сказать, что представления о будущем Беларуси мейнстрима российской оппозиции, не совпадают с целями белорусской оппозиции, не говоря уже о Польше.

Да , Польшу, белорусские и российские оппозиционные силы объединяет стремление к демократизации всех стран Восточной Европы, включая Россию и Беларусь. Их также объединяет осознание того, что путинский режим является противником демократической России и демократической Беларуси, равно как и гарантом их тоталитарного характера.

Существует , однако, основополагающее различие. Российская оппозиция часто подчеркивает общность судьбы и положения России и Беларуси и предлагает единый подход стран ЕС и США к решению этой проблемы. С польской точки зрения все обстоит иначе. Независимая, суверенная и национальная Беларусь в конечном счете должна стать страной Европейского союза, которая, восстановив свое языковое и культурное наследие, связывающее ее с Литвой, Польшей и Украиной, заполнит геополитический вакуум, существующий сейчас между Литвой и Украиной и заставляющий рассматривать Беларусь как российское военное пространство и возможное поле боя, если начнется война между Польшей/НАТО и Россией.

В благоприятном сценарии будущая Беларусь должна стать не только демократической страной , но и ментально и лингвистически де-русифицированной. Ведь язык — это не только средство коммуникации, но и носитель культурного содержания, и уровень идентификации с русской культурой и языком напрямую влияет на поддержку авторитарного режима, что подтверждается хотя бы фальсифицированными официальными результатами выборов в Беларуси разных лет.

Если говорить об отношении к России , то в данный момент существует огромнейший потенциал недоверия не только к ее режиму, но и к населению, которое, в отличие от белорусов, до сих пор не продемонстрировало массового сопротивления авторитаризму Путина и, судя по опросам , в своем большинстве поддерживает имперскую войну против Украины или по крайней мере пассивно к ней относится. То есть занимает иную позицию чем белорусы.

Это недоверие столь велико , что политически склоняет относиться к России и к русским совершенно иначе, чем к Беларуси. Можно прогнозировать, что политическое согласие польских властей (и общества) на сближение России со странами ЕС и НАТО, вероятно, будет дано тогда — и только тогда, — когда российское общество пройдет процесс не только государственно-институциональной демократизации, но и ментальной деимпериализации. А, как известно, ментальные изменения занимают гораздо больше времени, чем институциональные. По оценкам, перемены будут проходить как минимум на четверть века дольше, чем в Беларуси.

Таким образом , Польша в обозримом будущем в интересах собственной безопасности и в результате влияния исторической памяти на внешнюю политику будет поддерживать ментальный, культурный и языковый разрыв связей между Беларусью и Россией. Любой Россией.

Редактор Ольга Чехова