Есть в Кракове необычный дом, расположенный на Крупничей улице, 22. В архитектурном плане он мало чем отличается от своих соседей. Его секрет — жильцы. Если установить мемориальные доски каждому известному литератору, который здесь жил, работал или приходил сюда по делам, то на фасаде не хватит места. В этом доме оставила след, без преувеличения, едва ли не вся польская литература второй половины ХХ века.
В отличие от советских аналогов — жилых писательских домов «Слово» в Харькове и «Ролит» Аббревиатура от «работник литературы». в Киеве — краковский не строился специально для мастеров пера. Его возвели в 1912 году, еще во времена Австро-Венгрии, по заказу адвоката Адольфа Ламенсдорфа. Владелец с семьей поселился в одной из квартир, а остальные сдавал в аренду. Тогдашние жильцы — люди разных профессий и разного достатка. Кто-то мог позволить себе роскошествовать в апартаментах площадью 100 квадратных метров, а кто-то снимал более скромную 25-метровую квартиру.
В межвоенный период дом выставили на продажу, и квартиры обрели новых владельцев. Однако началась Вторая мировая война, и все изменилось.
Бывший дом литераторов в Кракове. Источник: Зигмунд Пут / WikimediaОсенью 1939-го, когда в Краков вошли войска Вермахта, владельцев квартир на Крупничей, 22 выгнали на улицу, а дом превратили в отель для работников немецкого учреждения, искавшего залежи нефти на оккупированных польских землях. Под немцев сделали перепланировку: вместо кухонь оборудовали ванные комнаты (в номерах люкс даже по две).
Через пять с половиной лет, в январе 1945-го, Краков заняла Красная армия. Здание на Крупничей, 22 превратилось в гостиницу для советских офицеров. Тогда же почти полсотни польских писателей искало крышу над головой. Большинство до 1939 года жило в Варшаве, но их дома сгорели во время немецкой оккупации. Другие бежали из Восточной Галиции, не желая оставаться под советским сапогом. Были также недавно освобожденные узники концлагерей, которым по разным причинам некуда было возвращаться.
Смотрины дома
В Кракове и по сей день можно услышать занятную историю о том, как это здание отдали литераторам. Инициативная группа отправилась в знаменитый «Дом под глобусом», где временно разместились краковские городские власти. Писатель Адам Важик, занимавший там какую-то важную должность, посоветовал коллегам посмотреть дом на Крупничей, 22. Но часовой, дежуривший у входа в офицерскую гостиницу, посторонних не пустил, а на письменное разрешение, подписанное Важиком и скрепленное печатью, даже не взглянул.
Кто-то из визитеров так разрешил ситуацию: дал несколько монет уличным мальчишкам и попросил их устроить за углом шум: «Пожар! Помогите!». Часовой, услышав крики, помчался проверить, что происходит, а писатели тем временем зашли внутрь. Комендант, к которому они попали, оказался человеком приятным и, выслушав их, не только разрешил осмотреть дом, но и сообщил дату, когда офицеры покинут гостиницу и отправятся дальше на запад. Только вот... Адам Важик не жил до этого в Кракове, он только что приехал из Люблина. Откуда ему знать, какой дом лучше выбрать для жилья коллег?
Согласно менее анекдотической версии, он прибыл в Краков как организатор местного отделения Союза польских писателей. Решение жилищного вопроса входило в его компетенцию. А выбрал дом на Крупничей, 22 комедиограф и сатирик Тадеуш Квятковский, уроженец и постоянный житель королевского города. Он знал этот дом, поскольку там до войны находилась популярная кондитерская, куда он хаживал на кофе со сладостями. Важик и Квятковский, взяв с собой литературного критика Казимежа Чаховского, будущего председателя краковского отделения Союза, отправились на Крупничую.
Так или иначе, 14 февраля 1945 года дом перешел в распоряжение литераторов. В нем разместились отделение Союза писателей, жилые помещения и столовая.
Спартанские условия
Поначалу в приблизительно 30 квартирах (бывших немецких гостиничных номерах) поселились с семьями 40 писателей. Это дало основания одному из жильцов, известному поэту Константы Ильдефонсу Галчиньскому, в шутку прозвать здание «Домом сорока бардов». Правда, кто-то язвительно «приклеил» альтернативный ярлык — «Литературный колхоз».
Среди первых постояльцев были известные авторы: прозаики Станислав Дыгат, Ежи Анджеевский, Казимеж Брандыс, классик поэтического авангарда Тадеуш Пейпер, драматурги Михал Русинек, Ежи Брошкевич и другие.
Внутри Дома литераторов. Кадр из документального фильма «Дом литераторов, или Собранное дело». Источник: Barton FilmДалее состав жильцов менялся. Кто-то получил отдельное жилье в Кракове, кто-то решил вернуться в Варшаву или ехать в Лодзь, где можно было преподавать в киношколе. Освободившиеся помещения предоставляли новым писателям. В 1946-м очередным «литературным колхозником» стал поэт и драматург Тадеуш Ружевич, в 1948-м — поэтесса Вислава Шимборская, будущая нобелевская лауреатка, в 1952-м — драматург и писатель Славомир Мрожек, ставший впоследствии одним из самых известных в мире польских литераторов.
Мое жилище находилось на последнем, пятом этаже. Вся квартира состояла из одной комнаты, причем очень маленькой: пять метров на три. И никаким образом нельзя было поместить вещей больше, чем необходимо. Кровать находилась слева, шкаф — справа. За кроватью стояло кресло, один стул, стол и кафельная печь. За углем была микроскопическая раковина, а над ней — зеркало.
На лестничных клетках постоянно слышалось, как за дверями квартир стучат печатные машинки. Рукописи разлетались по издательствам (чаще всего это было краковское Wydawnictwo Literackie), редакциям газет и журналов и театрам, превращаясь в книги, статьи, спектакли.
Ежи Анджеевский написал в этих стенах роман «Пепел и алмаз», экранизированный впоследствии Анджеем Вайдой. Фильм получил мировое признание и считается одним из самых выдающихся достижений польского кинематографа. Вислава Шимборская — поэтические сборники «Потому и живем», «Вопросы, задаваемые себе», «Призывы к йети» и «Избранное». Станислав Дыгат — дебютный роман «Боденское озеро», затем роман «Прощание» и пьесу «Покушение». Константы Ильдефонс Галчиньский — одну из своих самых популярных поэм «Заговоренные дрожки». Славомир Мрожек — сатирические повести и рассказы, а еще здесь он дебютировал как драматург, спектакли по его пьесам шли по всей Польше. Тадеуш Ружевич — стихотворные сборники «Беспокойство», «Красная перчатка» и сатирический сборник «В ложке воды», из которого цензура изъяла несколько страниц. Казимеж Барнась — известные комедии, которые охотно ставили столичные и провинциальные театры. Этот список можно еще долго продолжать.
Цензура и недремлющее око власти
Атмосфера в доме писателей с каждым годом все больше отличалась от атмосферы за его стенами. На улицах, в газетах, в политике она становилась все более угрожающей: жестокое давление на Церковь, показательные процессы над ксендзами, смертные приговоры представителям реальной и мнимой оппозиции.
Коммунистические времена не способствовали свободе слова — все произведения проходили через цензуру. В Кракове цензорами служили литераторы Ежи Борейша и Ежи Путрамент. Их не поселили на Крупничей, чтобы те не подружились с «подопечными».
В доме напротив писательского, где теперь популярное кафе, находилось отделение полиции. По крайней мере так информировала табличка. Люди же, которые выходили оттуда, одеты были в гражданское. Литераторы сделали вывод: это — отделение службы безопасности. Соседство символическое: музы под недремлющим оком спецслужб. Прослушивались ли писательские квартиры, неизвестно.
В «Доме сорока бардов» можно было услышать не только стук печатных машинок. Из квартиры Стефана Киселевского периодически доносились музыкальные пассажи, ведь он был еще и знаменитым композитором. Со временем звуки фортепиано уступили другим — старший сын художника Вацлав, будущий участник известного на всю Европу фортепианного дуэта «Марек & Вацек», организовал джазовое трио, репетиции которого проходили... да-да, в отцовском кабинете.
Зато в квартире Адама Мацедоньского печатная машинка оживала лишь изредка: поэт сменил перо на карандаш, и прославился именно как график-сатирик. Именно во время проживания в доме литераторов он получил международную премию «Европа-1966» на фестивале малых форм в Риме.
Своеобразным нарушителем дисциплины слыла Ядвига Виткевич, вдова писателя и художника Станислава Виткация. Любительница бриджа, она периодически устраивала карточные вечеринки. Управляющий Адам Полевка грозился ее выселить, тем более что власти отрицательно относились к творчеству ее покойного мужа. В конце концов женщине надоели угрозы, и она разыскала в рукописях Виткация статью, из которой — правда, при очень вольном толковании — следовало, что он критиковал капитализм. Полевка успокоился и отстал.
Многие литераторы, не проживавшие на Крупничей, 22, регулярно заходили сюда по делам — в Союз писателей на втором этаже. Среди них были известный фантаст Станислав Лем и поэт Чеслав Милош, будущий нобелевский лауреат. Поэт Ян Бжехва, автор сатирических песен для кабаре и детских историй о пане Кляксе, останавливался здесь в 1945 году как делегат съезда Союза писателей.
Клуб литераторов
На первом этаже особняка разместилась писательская столовая, которая после ремонта в 1957-м превратилась в Клуб литераторов. Здесь жители дома устраивали поэтические дуэли, обмывали выходившие книги, праздновали дни рождения и так далее.
Довольно быстро клуб стал своеобразным альтернативным центром культурной жизни Кракова — знаменитые гастролеры, отработав в концертных залах официальную программу, охотно ехали на Крупничую, 22, где выступали в неофициальной обстановке. И без цензуры.
Клуб литераторов. Кадр из документального фильма «Дом литераторов, или Собранное дело». Источник: Barton FilmПервой ласточкой на клубной сцене стал американский джазовый квартет Дейва Брубека. Послушать заокеанских гостей в 1958 году собрались не только жители дома, но и известные краковские джазмены — Кшиштоф Комеда, Анджей Курилевич и другие. В результате американцы и поляки выступали по очереди, а праздник музыки, общения и угощения продолжался до утра.
Еще одна «изюминка» клуба — Эва Демарчик. Эстрадная звезда, основательница жанра «песенной поэзии» именно здесь начинала свою карьеру. Два года сцена Клуба литераторов служила постоянным и единственным местом ее выступлений.
В разные годы в клубе принимали нобелевских лауреатов по литературе Джона Стейнбека, Генриха Бёлля, Жана-Поля Сартра, Иво Андрича, Пабло Неруду, а также всемирно известных писателей Поля Элюара, Симону де Бовуар, Грэма Грина, Сола Беллоу, театрального режиссера Питера Брука и многих других.
Благодаря стольким знаменитостям Клуб литераторов считался элитарным, культовым местом. По Кракову ходили легенды о здешних мероприятиях.
*
В 1957 году гостиничные номера перестроили под удобные квартиры. И уже в таком состоянии дом дожил до 1990-х годов, когда довоенные жильцы (или их потомки) получили право на возврат недвижимости, конфискованной в 1939 году. Отделение Союза писателей в 1995-м переехало на Каноничую улицу, где размещается до сих пор.
Современное отделение Союза писателей в Кракове. Источник: Maatex / WikimediaПервая книга о Доме литераторов появилась в 1982 году, когда в нем еще жили писательские семьи. Вскоре возникла идея установить на его фасаде мемориальную доску, но дело зашло в тупик из-за невозможности разместить на ней более ста имен. Тогда решили ограничиться коротким текстом о том, что здание в течение полувека служило домом и рабочим местом многим мастерам пера. Но времена изменились — теперь препятствием стало несогласие людей, которые в 1990-е годы приобрели в доме недвижимость или отсудили ее как потомки довоенных владельцев. Появление доски «грозило» дому возможным присвоением статуса памятника истории, что лишило бы хозяев квартир возможности перепланировать их для сдачи в аренду.
Переводчик Полина Козеренко, редактор Ольга Чехова
